МЕГАРЕГИОН  -  СЕТЕВАЯ  КОНФЕДЕРАЦИЯ

 

Доклад  проф. Г.Л.Тульчинского

“Санкт-Петербург: корпоративная культура региона”

Участники дискуссии, состоявшейся 21 апреля 2000 года

в Малом лекционном зале Дом ученых РАН (Дворцовая наб., 26)

Ориентировочный текст

доклада профессора Санкт-Петербургского Государственного Университета культуры и искусств, заслуженного деятеля Науки РФ Григория Львовича Тульчинского на тему

“Санкт-Петербург: корпоративная культура региона”

 

(Имперское после империи - перспектива открытого общества: парадокс Санкт-Петербурга)

Город пышный,

Город бедный...

А.С.Пушкин

Локалитет как идентитет

В наше непростое время проблема идентичности, действительно, выходит на первый план. Ранее уже неоднократно отмечалось значение поиска начал, не противопоставляющих, а объединяющих, сплачивающих людей, придающих смысл их совместному существованию.

Так уж сложилась российская история, что чаще всего нас объединяет общая беда, требующая общего чрезвычайного напряжения, чтобы ее преодолеть, перемочь, пережить. Помимо Нового года, День Победы - практически единственный однозначно общенародный праздник. Ну а в мирное время, в буднях обыденной жизни - что нас объединяет, дает ощущение, переживание общности. И кто такие “мы”?

В самом деле, кто мы такие? Русские люди? Новые русские? Россияне? Советские или бывшие советские? Ответы будут неоднозначные, вызывающие спор и опять же - противостояние. А может попроще надо быть, поконкретнее? Может начать с бесспорного? С того, что образует общность вне зависимости от политических взглядов, национальности, вероисповедания, возраста. Например, с того, что мы - петербуржцы, ленинградцы. Сознание некоего “мы - москвичи”, “мы - архангельские”, “мы - петербуржцы”... не менее важно, чем сознание собственной национально-этнической, конфессиональной или профессиональной принадлежности.

Без сознания такого “мы”, без консолидации на его основе населения невозможны никакие конструктивные процессы в городской жизни. Идентичность является важнейшим, решающим фактором для:

·         консолидации городского сообщества: власти и граждан, делового мира и трудовых коллективов, ветеранов и молодежи;

·         воспитания новых поколений;

·         реализации планов и программ социально-экономического развития;

·         формирования и продвижения привлекательного образа города;

·         определения места Санкт-Петербурга в современной России, Балтийском регионе, Европе и международном сообществе.

Без формирования и продвижения привлекательного имиджа города невозможны поиск и привлечение инвестиций, развитие туризма. [Cultural Policy; In From the Margins] И так же как короля играет свита, а имидж фирмы - ее работники, так и имидж региона это прежде всего вопрос о том, за кого держат себя и друг друга жители. Региональная культурная идентичность выходит на первый план и в политике, при проведении избирательных кампаний, выработке политических программ, мобилизующих электорат.

Общая и показательная в этом плане картина наблюдается в последнее время в российских регионах. В местных масс-медиа, системе образования активно продвигается сюжет особости региона для судьбы России, ее истории.. Оказывается, что русская земля есть пошла с Оренбуржья, с Курска, с Урала, с Кубани, с Саянских гор... Делается это большей частью наивно, с изрядным налетом местечковости, но при явном покровительстве и поощрении, если не инициировании со стороны властей. Российские региональные элиты активно, хотя зачастую, похоже - спонтанно, приступили к формированию региональной идентичности, чувствуя ее необходимость и роль в стабилизации и укреплении своих позиций. В свою очередь и деловой мир в регионах все больше задумывается над идеей региона как корпорации, а значит - региональной корпоративной культуры, понимая ее зачастую по-своему - в стиле ставшего теперь уже всем хорошо известного А.Быкова из Красноярского края.

Дело отнюдь не в пресловутом сепаратизме, хотя ослабление позиций федерального центра обстоятельство очевидное. Дело в естественном и в общем-то необходимом процессе стабилизации и консолидации общества на местах.

Ну а что же Санкт-Петербург - один из очень немногих относительно благополучных регионов-доноров федерального бюджета?

Традиционные образы Санкт-Петербурга

Санкт-Петербург - не только и не просто регион - субъект Российской Федерации. Это город, историческая судьба, экономический и культурный потенциал которого имеют мировое значение. Уникальна роль Санкт-Петербурга в развитии России. Город связан с глубинными вопросами и смыслами российской истории и культуры, национального самосознания, играет особую роль в их становлении.

Что есть Санкт-Петербург в наши дни? Город будущего? Или город без будущего, Некрополь, памятник самому себе? Приближается 300-летие города (2003 г.). Подготовка к нему приходится на рубеж ХХ и ХХI вв. Сама ситуация стимулирует осмысление прошлого, настоящего и перспектив. Состояние социально-демографической, экономической, материальной среды Санкт-Петербурга, развитие политической и экономической ситуации в России все более остро ставят вопрос об идентификации города, нахождении его фундаментального образа. Интересы каких сил и в чем удовлетворяет этот город? Кем и в чем он востребован: в самом городе, в стране и за рубежом? Еще короче - кому и зачем он нужен? Без ответа на этот вопрос декларируемые приоритеты, проекты и программы оказываются, в лучшем случае, выражением однобокого корпоративного интереса, а то и просто безосновательной и реально не востребованной фантазией. [Федотов: Судьба империй; Cultural Policy; Murphy; Urban]. Поэтому ответ на этот вопрос, поиск приоритетного (существенного, фундаментального) функционального образа города важен для городских и федеральных властей в определении стратегии развития города, для деловых кругов в стране и за рубежом, для исследователей Санкт-Петербурга и главное - для его жителей.

Существует несколько базовых идентификаций (приоритетных функциональных образов) Санкт-Петербурга, фигурирующих и декларируемых в публицистике, художественном творчестве, средствах массовой информации, перспективных программах социально-экономического развития Санкт-Петербурга, политических документах. Следует только понимать, что не все образы и метафоры, применяемые в общественном мнении к Санкт-Петербургу имеют функционально-градообразующий характер. Например образ Санкт-Петербурга как "Города-героя", чрезвычайно важный для понимания истории города, его культурной среды и культурных традиций, не является градообразующим и в определении приоритетов развития отходит на второй план.

Что же касается приоритетных собственно функциональных образов Санкт-Петербурга, представляется, что каждая такая идентификация, каждый такой образ Санкт-Петербурга не могут уже просто декларироваться - шаблоны и стереотипы способны обернуться политической и экономической безответственностью, лишенным реальной основы прожектерством. Вот лишь наиболее общая характеристика таких типичных идентификаций.

(1) "Северная столица". Это образ Санкт-Петербурга как города-политического центра России. С момента основания и даже в идее основания Санкт-Петербурга - "северная столица" России, символ и смысл ее резко смещенного центра, во всем и постоянно противостоящего "концентрической" российской столице - Москве. В этом плане Санкт-Петербург выступал как символ экспансионистских амбиций молодой империи. Строительство новой столицы на окраине империи, в "потустороннем" для русского человека краю финских болот выглядело жестом, указующим направление экспансионистских притязаний: теперь здесь будет наш центр и "отсель грозить мы будем шведу".

Западноевропейский вектор имперских амбиций Петра был обусловлен общим ценностным контекстом его реформ. Западная Европа виделась великому реформатору "парадизом", ключи к которому (что ярко выразилось в гербе Санкт-Петербурга) давала новая столица. Санкт-Петербург - воплощенная идея имперской столицы вообще, похожей на все европейские столицы сразу и в отдельности.

Даже после утраты статуса имперской столицы, после переноса административного центра Советской России в Москву, элементы этой идентификации Санкт-Петербурга сохранились. "Великий город с областной судьбой" продолжает быть поставщиком российских политических новаций радикального характера (и их лидеров) от либерализма до "нашизма" и от коммунистического фундаментализма до нацизма.

Однако объективно эта роль Санкт-Петербурга все более утрачивается. Дело даже не в слабо обоснованной попытке сделать Санкт-Петербург политическим центром СНГ, что выразилось в размещении в Санкт-Петербурге резиденции Межпарламентской Ассамблеи СНГ. Дело даже не в том, что источником этой инициативы было противостояние хасбулатовского Верховного совета исполнительной власти и лично Президенту. Дело в сложности и неоднозначности реальных интеграционных процессов в пространстве бывшего Советского Союза.

Более того, очевидна не только несостоятельность претензий Санкт-Петербурга на роль собирателя земель Северо-Запада России, но и практическая невозможность (и сомнительность необходимости) политической интеграции Санкт-Петербурга хотя бы с Ленинградской областью. Экономические и культурные связи - необходимы и естественны, но целесообразность и оправданность административно-политической интеграции, если отвлечься от личных амбиций политиков, - весьма и весьма неоднозначны и сомнительны.

(2) "Окно в Европу". Давая ключи к западноевропейскому "парадизу" Санкт-Петербург выступает как "Окно в Европу", прорубленное Петром. Если отвлечься от мифопоэтической формы, то речь идет об идентификации Санкт-Петербурга как центра международных экономических и транспортных связей России с Западным миром (симметрично - как "окна в Россию"). В этом случае также сохраняется некоторая инерция восприятия, основанная на благоприятном географическом расположении Санкт-Петербурга в дельте Невы, имеющей второй после Волги бассейн и судоходно связанной с бассейном Волги и Дона, с выходами в Черное, Каспийское и Белое моря. Город на Неве - крупнейший морской и речной порт России. Через него проходят воздушные трассы из Великобритании, Скандинавских стран на восток - в страны Индо-Китая и Японию. От города отходят 12 железных дорог и 11 автодорог.

Однако, эта роль Санкт-Петербурга, с развитием современных транспортных средств и коммуникаций, к сожалению, существенно утрачивается. Во-первых, окном России в мир в изрядной степени является Москва и многие международные контакты осуществляются именно и только через нее. А во-вторых, современные коммуникации и средства связи делают более эффективными международные контакты с выходом непосредственно на провинцию. Бурный рост и интенсивность международных контактов в Коми, Поволжье, Западной Сибири, Приморье и др. - тому наглядное подтверждение. Столичного жителя, попадающего в Усинск или Нижневартовск поражают прежде всего чуть ли не ежедневные прямые авиарейсы в США, Канаду, Японию, количество зарубежных бизнесменов и финансистов, действующих в российской "глубинке".

Поэтому претензии Санкт-Петербурга на окно России в современный мир, по меньшей мере нуждаются в существенной корректировке. Скорее, в связи с развитием современных информационных технологий, со своим дворцовым потенциалом, Санкт-Петербург может стать центром научного, делового, политического общения, местом проведения масштабных конференций, выставок, семинаров и т.п. С этим могут быть связаны и перспективы развития банковского и биржевого дела, развития Санкт-Петербурга как центра международного сотрудничества и посредничества, как "города-брокера". Даже использование исключительно благоприятного географического положения города в плане водного транспорта существенно зависит от вложений в реконструкцию морского и речного портов, прокладки нефте- и газопроводов, строительства соответствующих терминалов и т.д.

Таким образом, эта идентификация Санкт-Петербурга перспективна, но в очень конкретном понимании города как центра информационных и коммерческих, торговых коммуникаций. Это, в свою очередь, предполагает серьезные вложения в создание современной информационной и транспортной инфраструктуры, которую Санкт-Петербург в настоящее время, практически не имеет..

(3) "Военно-морской форпост России". Эта идентификация связана с предыдущей, наполняя образ Санкт-Петербурга как "окна в Европу" конкретным содержанием военно-морского стратегического форпоста России. Это значение Санкт-Петербурга было главенствующим при его основании Петром Великим, для которого строительство новой столицы на окраине империи было жестом, знаком, утверждением центра дальнейшей экспансии России. Эта роль Санкт-Петербурга, ослабевавшая на протяжении всей последующей истории (включая советский период), сохраняется и в наше время. Однако, по сравнению с такими военно-морскими центрами как Североморск, Северодвинск, Калининград, в связи с перспективой строительства новых более современных российских портов, в том числе на Балтике, она приобретает все менее выраженный стратегический характер.

(4) "Город-труженик". В этом случае речь идет о Санкт-Петербурге как промышленном центре. Учитывая, что свыше 70% промышленного потенциала Санкт-Петербурга связано с военно-промышленным комплексом, конверсия с неизбежностью ставит вопрос о серьезной структурной перестройке городской промышленности, выводе из города ряда производств, изменения структуры занятости, переориентацией ее на сферу обслуживания - в том числе и в связи с переосмыслением приоритетных функциональных образов города.

(5) "Город-интеллигент". Имеется в виду понимание Санкт-Петербурга как центра образования ("кузница кадров") и науки. Первое - в условиях обвального разложения российской высшей школы и неблагоприятной социально-демографической ситуации (постарения населения, превышения смертности над рождаемостью) [9], дороговизной обучения и транспортных расходов, - становится все более проблематичным. Что касается науки, то фундаментальная наука вошла в кризисное состояние даже раньше высшей школы, а прикладная наука все более концентрируется при современных производствах, размещенных зачастую в провинции.

Поэтому перспективы этой идентификации, в лучшем случае, могут быть связаны с фундаментальной наукой (при условии ее сохранения и поддержки) и образованием преимущественно гуманитарного профиля и в сфере художественного творчества (музыка, изобразительные искусства, театр и т.д.).

(6) "Центр туризма". На первый взгляд, у Санкт-Петербурга есть все возможности, чтобы реализовать этот образ: местоположение, историческое наследие, культурный потенциал и т.п. Поскольку на эту тему в последние годы было сказано немало громких слов, стоит уделить этому вопросу дополнительное внимание.

В современных условиях роль туризма в развитии социально-культурной сферы возрастает. Увеличение количества туристов, посетивших город, на 33 человека означает создание одного прямого и двух косвенных рабочих мест. Ежегодно в виде налогов на туристическую деятельность в городскую казну приблизительно поступает $ 30 млн. И эта сумма могла бы быть значительно больше.

Санкт-Петербург является туристической столицей Северо-Запада, если не России в целом. Он опережает в рейтинге туристической привлекательности столицу Российской Федерации - Москву. Санкт-Петербург называют "Северной Венецией", так как многочисленные реки и каналы (общей протяженностью 40 км) омывают этот город 41 острова и 400 мостов. Во всем мире известны панорамы невских набережных, своеобразие которым придают уникальные архитектурные ансамбли, да и весь город предстает как уникально художественное целое. Именно за уникальную феерию архитектурных ансамблей город-музей прозвали "Северной Пальмирой".

Очевидна культурно-историческая уникальность Санкт-Петербурга - центра практически всех российских потрясений последних трех столетий. Память об этих событиях увековечена в названиях улиц, монументах и двух парковых ансамблях.

В течение двух веков, с ее основания, вблизи столицы Российской империи были созданы величественные дворцово-парковые ансамбли Петергофа, Стрельны, Ораниенбаума, Царского Села, Павловска, Гатчины, ряд других царских, великокняжеских и вельможных резиденций. В их художественном облике отразились все этапы развития русской архитектуры и паркостроения XVIII-XX веков. Самые знаменитые ансамбли ныне являются историко-художественными и архитектурными музеями-заповедниками.

Питерский морской, с влажным воздухом и теплой зимой климат близок погодно-климатическим условиям соседних городов на Финском заливе (Таллинн, Хельсинки), а также приморских городов Скандинавии, Великобритании и Ирландии.

Санкт-Петербург имеет инфраструктуру туризма: помимо музеев это театры, концертные и выставочные залы, сеть отелей, ресторанов и кафе, разнообразные услуги для индивидуальных туристов. В городе зарегистрировано более 700 туристических фирм.

По сведениям ООН в шкале популярности крупнейших международных туристических центров городу на Неве отводится 8 место, что выше Вены, Праги, Мюнхена, Берлина, а число желающих его посетить превысило 30 млн. человек. Однако количество туристов, прибывающих в город, далеко неадекватно его популярности в мире. Максимальный поток зарубежных туристов зафиксирован в 1989 году и составил 1,5 млн. человек. Но уже в 1992 году поток из-за рубежа сократился более, чем в З раза, а из СНГ - более, чем в 5 раз. Если в годы "перестройки" интерес к городу инициировался начавшимися переменами в стране, низкими ценами на туристические услуги, то теперь стабильность развития туристического бизнеса зависит прежде всего от культурно-исторического богатства, а также от качества обслуживания, обилия и разнообразия элементов туристического сервиса, радушия горожан.

Развивающиеся страны нередко используют доходы от туризма для подъема экономики. Туризм остается одним из немногих непосредственных и радикальных средств интеграции Санкт-Петербурга в европейское и мировое культурное пространство. Ускоренное развитие столь важной и высокодоходной отрасли, какой является туризм, уникальная культура Санкт-Петербурга составляют чрезвычайно перспективный потенциал превращения Санкт-Петербурга в привлекательнейший город мира. Однако, несмотря на все эти очевидности и реальные возможности, несмотря на шумные декларации о превращении города в туристический центр мирового значения, городской администрацией практически не было предпринято реальных шагов по этому пути, если не считать заявок на масштабные спортивные мероприятия. К сожалению, стремительное повышение цен на туристические услуги до уровня мировых сопровождалось снижением качества обслуживания туристов. Организационно туристический потенциал так и остался раздробленным. Сферу культуры города координирует Комитет по культуре, гостиничный комплекс находится в руках Комитета по внешним связям, туризм - раздробленным, а под Департаментом по туризму - ни структур, ни серьезных денег. Попытка создать Комитет по культуре и туризму оказалась неэффективной именно в силу ведомственных барьеров и амбиций. Однако координирующие усилия городской администрацией практически не предпринимались. Дело дошло до того, что в городе до сих пор реально не введен city-tax - туристическая пошлина, являющаяся основным источником развития туризма в любом нормальном туристическом городе. Более того, удивление зарубежных партнеров и просто приезжих вызывает отсутствие в Санкт-Петербурге развитой информационной туристической службы. Неоднократно предлагавшиеся проекты (как отечественные, так и зарубежные) опять таки натыкались на бездействие или нестыковку интересов.

Поэтому, хотя город и сохраняет высокий уровень привлекательности на туристическом рынке. Тем не менее, по крайней мере - в настоящее время, этот потенциал использовать практически не удается в силу острого дефицита гостиниц, соответствующих международным стандартам, недостатков сервисного обслуживания - как гостинично-ресторанного, так и экскурсионного, дороговизны и низкого качества услуг, криминальной ситуации, неблагоприятной экологии и т.д. Устранение этих факторов требует колоссальных затрат, изменения демографической структуры населения и его занятости. Все вместе делает этот - чрезвычайно привлекательный и корреспондирующий с образом "окна в Европу" - образ Санкт-Петербурга, к сожалению, пока мало реальным.

(7) "Сокровищница мировой культуры". Действительно, Санкт-Петербург является культурным центром мирового значения. В городе накоплен колоссальный культурно-исторический потенциал. Такого количества подлинников и фондов культуры ХVIII столетия практически больше нигде нет.. В городе сохранена и развивается мощная сеть учреждений культуры: музеев, театров, библиотек, выставочных и концертных залов. Более того, именно наличие этого потенциала и делает перспективным развитие Санкт-Петербурга как центра науки, образования, туризма и коммуникации. С образом Санкт-Петербурга как центра культурно-исторического наследия в наибольшей степени связан и его образ как "города-героя".

Этот город - символ общечеловеческой Культуры, несет в себе мощное духовное начало. Искусство, наука, политика, духовные искания в Санкт-Петербурге всегда отличаются особой страстностью, предельными и запредельными вопросами человеческого бытия. Очевидно, решающую роль в этом играет его уникальная культурно-историческая среда, неповторимый ландшафтно-климатически-архитектурный комплекс, соприкасаясь с которым, человек попадает в исключительно напряженное поле духовного поиска и самоопределения.

Замечательной особенностью Санкт-Петербурга является его способность стимулировать поэтическое воображение и творчество. Неповторимое очарование и притягательность одного из красивейших городов мира, его “белых ночей” воспевали поэты и музыканты, высоко ценили знатоки и исследователи истории, зодчества, изобразительного искусства. Симфония в камне его дворцов, площадей, проспектов, набережных, Нева, каналы, ирреальное северное небо, то тусклый, то слепящий косой солнечный свет создают неповторимо поэтичную среду. Недаром Санкт-Петербург называют городом муз. Этот город не только воспет в шедеврах великих поэтов (Пушкин, Некрасов, Блок, Рильке, Ахматова, Бродский ...), но и сам задает поэтические темы, интонации, стилистику. [Der Stadt] Санкт-Петербург - это поэтика просветленного состояния духа, торжества разума, особой красоты рационального устройства жизни и энергии преображения; воплощенной идеи имперской столицы, схем властной воли и антигуманного насилия; культуры просвещенной аристократии и особого аристократизма культуры вообще; испытания личности, высшего напряжения сил - интеллектуальных, нравственных, просто человеческих, переживания существования как наваждения, заглядывания в иные миры, поиск и надежда на обретение спасения; отчаяния революционного порыва к лучшей жизни и трагической участи интеллигенции, ее мужества и стоицизма; героической стойкости жителей города в 900-дневной гитлеровской блокаде; авангарда, модерна и постмодерна от Серебряного века начала ХХ ст. до нынешнего андерграунда.

Сохранение культурно-исторического наследия, его вовлечение в оборот, поддержание и развитие культурных процессов требует существенных затрат на реставрацию, поддержку и инициирование. Поэтому первостепенной задачей становится определение приоритетов развития сферы культуры города, тщательный их отбор и включение в оборот живой культуры. [Стратегический план]

Так или иначе, но реализация этой идентификации города возможна только в сочетании с определением - кому, какая и по какому поводу культура Санкт-Петербурга нужна. Причем, желательно в сочетании с (2), (4) (6) образами города.

Даже такое краткое рассмотрение традиционных идентификаций Санкт-Петербурга, традиционных фундаментальных функциональных образов города, его градообразующих метафор (“Северная столица”, “Окно в Европу”, “Форпост России”, “Индустриальный центр” и т.д.) показывает, что они нуждаются в конкретизации и переосмыслении. [Тульчинский: Образы] В наши дни они приобретают неоднозначный характер, поскольку все они исходят из устаревших представлений о востребованности Санкт-Петербурга со стороны России и частично - заграницы. [Культура и власть] Практически все они не являются выражением реальной востребованности города его населением (которое появилось на невских берегах за 300 лет), не ориентируются на экспектации населения, рассматривают его как пассивный объект, но не субъект развития города.

Важнейшим обстоятельством является то, что в нынешних условиях сфера культуры Санкт-Петербурга оказывается главным приоритетом социально-экономического развития города. Культура впервые в истории города из вторичного феномена становится центральным градообразующим комплексом. Она не может развиться "после" экономического оживления и политической стабилизации в стране и регионе. Наоборот без поддержки и развития культуры мало реальными оказываются и сохраняющие перспективу традиционные функциональные образы города. И наконец, на этой основе возможен поиск новых функциональных образов Санкт-Петербурга, в том числе и являющихся синтезом и трансформацией традиционных идентификаций.

Эти два главных вывода о роли культуры и учета самоопределения населения придают проблеме новую глубину, переводя ее в план поиска новой, постсоветской идентичности петербуржцев.

Петербургское достоинство: содержание культурной идентичности

О том, что Санкт-Петербург - не просто “культурная столица России”, но носитель чрезвычайно особой культуры - известно давно и хорошо. Но само отношение к этой культуре пока, к сожалению, ограничивается заботой о сохранении культурно-исторического наследия, материальной среды города, интересом к его великому прошлому - что само по себе чрезвычайно важно, но... если короля играет свита, то имидж города играют люди, живущие и работающие в нем, идентифицирующие себя и свою судьбу с ним, носители его культуры.

Поэтому от общих разговоров о роли культуры, о культурном потенциале города важно перейти к реализации этого потенциала, к развитию живой культуры. Возможно, что проблемы с развитием туризма в Санкт-Петербурге, недавняя неудача в конкурсе за проведением Олимпийских игр обусловлены отсутствием сознательной и энергичной работы по формированию и продвижению имиджа города, невнятными, на уровне обыденных, а то и устаревшими представлениями о его содержании.

Остается невнятным и дизайн городской власти: Смольного, Мариинского дворца, зданий и офисов комитетов, кабинетов городских чиновников, других присутственных мест.

Что входит, может и должно входить в идею города, на основе которой и может только формироваться его имидж? Вот только беглый обзор таких составляющих, обязательных для каждой культуры:

“Отцы основатели”. Для Санкт-Петербурга это Александр Невский - освободитель и защитник “исконно русских земель” на невских берегах и, разумеется и прежде всего, Петр I - основатель города.

“Грамматисты”, те, кто дал язык. Для Санкт-Петербурга это прежде всего А.С.Пушкин, Н.В.Гоголь, разумеется - Ф.М.Достоевский, заложившие основы темы Петербурга в российской культуре, наиболее полно выразившие идею города.

“Пантеон” исторических и культурных героев, “нравственных учителей”. Позволю себе не конкретизировать эту тему в силу очевидности. История нашего города чрезвычайно богата яркими историческими персонажами, выдающимися деятелями культуры, науки, искусства.

Обязательной составляющей каждой культуры являются “жертвы”, люди, безвинно пострадавшие, отдавшие свою жизнь на этой земле, политой их кровью. История города дает великое множество таких примеров: от основания города и декабристов до сталинского террора и блокады Ленинграда.

Ландшафтно-архитектурные символы: Белые ночи, Нева, мосты, дворцы, монументы...

Фольклор, народные промыслы и ремесла, символы промышленного производства, товары: петербургская эмаль, фарфор, турбины, корабли, в последнее врем - пиво...

Важную роль играет городская геральдика: герб, флаг, гимн, календарь праздников и священных дат.

Ну и что же здесь нового? Все мы знаем, что живем в великом городе. Санкт-Петербург и возник-то как город-миф, город-идея. Речь идет именно об идее, о смысле, о духовной ценности, когда город - не только и не столько предмет осмысления, сколько средство. Своеобразие этой идеи в ее особой страстности, соприкасаясь с нею, человек попадает в поле исключительного духовного напряжения, которое выдерживает далеко не каждый.

Питерцы всегда чувствовали свою особость и свое достоинство, отличие от москвичей, туляков, архангелогородцев, кубанцев и т.д. [Quality]Это отличие всегда признавалось в отечестве, к питерцам, ленинградцам всегда относились и относятся с особым уважением. Быть петербуржцем, быть ленинградцем это ко многому обязывает, это даже накладывает известную ответственность. Помимо прочего, явная особость питерской культуры и идентичности проявляется во время и в результатах избирательных кампаний. Короче говоря, нам есть чем гордиться в своем прошлом, да и настоящем тоже.

Но теперь, представляется, настала пора, когда надо четко и ясно сказать, в чем мы, питерцы, видим свое достоинство. Надо четко и ясно сказать, что для нас свято, кто наши герои, каковы наши святыни и надежды. Как мы сами понимаем самих себя, в чем видим свою роль в российском и не только российском обществе. Нужны осознанные согласованные действия городских властей и общественности по формированию и продвижению петербургской культурной идентичности, петербургского стиля жизни и работы, качества этой жизни и работы.

Речь идет не о сепаратизме, а именно собственном достоинстве петербуржцев, сознании роли и значения культуры города в современной России. Важнейшим условием самоорганизации является эффект локализации, возникновение нелинейных процессов притока средств нового развития целостной системы [Князева и Курдюмов, с.18]. Такой эффект и способно создать формирование локалитетов, особенно столь конструктивных как питерский.

Проблемы: Ленин, первоапостол...

В контексте сказанного очевидной становится нетривиальная проблема нового осмысления и переосмысления питерского пантеона..

Прежде всего это касается персонажа, имя которого носит город. Санкт-Петербург - как прочесть это название - город святого Петра или святой город Петра? На первый взгляд, несомненно - первое. А какого Петра? Первоапостола, первого Папы Римского? Или императора? Вопрос не лукав. В названии заложена апелляция не к основателю (лишь как намек и ассоциация), а к апостолу Петру, то есть - к Риму. Город был задуман в противовес Москве также и как еще один "Рим" - "четвертый", как еще одна столица христианской империи. Причем, с апелляцией к наследию собственно Рима, через головы Византии и Москвы - "Римов" второго и третьего, минуя их, как наследник Рима первого. Это подтверждает и герб Санкт-Петербурга - два скрещенных якоря лапами вверх. Герб Санкт-Петербурга выглядит геральдической и морской бессмыслицей (якоря - и на гербах тоже- всегда располагаются лапами вниз), но только если не знать, что он - прямая цитата герба Ватикана, на котором изображены скрещенные бородками вверх ключи, ключи от рая, хранителем которых является св. ап. Петр. В обоих случаях - ключи, только одни - от царствия небесного, другие - от "парадиза" земного. Город, как морской и речной порт, давал ключи к европейской цивилизации - петровскому представлению о "парадизе". И именно из Питера исходили российские попытки утвердить утопические представления об установлении царствия небесного на земле, в отдельно взятой стране.

Св.Петр, однако, довольно быстро ушел из смысловых ассоциаций названия города. Особенно, из обыденного сознания. Культ Петра - апостола перешел на Петра - императора. Намек и ассоциация победили. Эта тенденция закрепилась в дальнейших переименованиях города: сначала в Петербург, а затем в Петроград. Город стал градом императора Петра, Петрополем. Поэтому возвращение городу исторического имени придает последнему неоднозначный, парадоксальный характер. Кто свят? Христианский святой? Император-основатель? Сам город? У многих, наверное, на памяти, как резанула глаз, ухо и душу реплика А.И.Солженицына, предлагавшего буквальное русское имя города - Свято-Петровск. Стало очевидным, что это не об этом городе. Мне довелось участвовать в заседании коллегии городского Комитета по культуре - обсуждался сценарий очередного праздника города. Простой вопрос - Каким образом учтен и фигурирует ли в сценарии персонаж, имя которого носит город? - вызвал недоумение докладчика: "Тут же все про Петра!!", и сожалеющий, как на идиота, взгляд. - "Так я же говорю о первоапостоле". Тут уж от меня вообще шарахнулись, как от лошади, а тогдашний председатель Комитета по культуре после паузы махнула досадливо рукой: "Кому надо, пусть в церковь идет!" Безблагодатная святость - намек, а фактически культ Петра I - закрепившаяся в череде переименований, а главное - в архетипическом (коллективном бессознательном) осмыслении, перешла в культ города - парадиза, культ центра, сокровищницы культуры. И что святее - основатель или его детище? "Святость" обоих безблагодатна, амбивалентна к добру и злу. Что и нашло свое логическое завершение в переименование города именем великого самозванца, именем его партийной клички. Но теперь, так или иначе, но необходимо выработать сознательное отношение к смыслу названия города.

Или еще одна проблема - проблема Ленина, личности, сыгравшей яркую роль в истории города, имя которого город носил несколько десятилетий. Да и город герой, все-таки, не Санкт-Петербург, а именно Ленинград. Замалчивание проблемы отдает Ленина целиком и полностью коммунистам и... Москве, что представляется непозволительным. Наш город можем дать пример стране спокойного и взвешенного отношения к истории. Похоронить Ленина в Санкт-Петербурге, городе, где его деятельность проявилась наиболее ярко, а еще лучше - поместить его мумию в музее, в том же Русском музее, без поклонения, политизированности и ритуальности, а как историческую реликвию - возможно оптимальное решение. В музеях Санкт-Петербурга есть египетская мумия, есть скифская - почему бы не быть еще и советской?

Даже традиционные персонажи питерской истории и культуры нуждаются в более глубоком осмыслении.

Например, чтимый на питерской земле, как нигде в России, Александр Невский. Обычно русский идеал святости - это безропотное принятие безвинного страдания, вплоть до мученической смерти. Александр же активен, он защитник, воитель. Более того, его рецепция в идеологию российского государства потребовала даже инверсии исторических фактов: в иконографии он фигурирует как лидер борьбы против татарского ига - и это в контексте его тонких и добрых отношений с Ордой, участия ордынской конницы в битве на Чудском озере!!! Можно сказать, что Александр Невский, как носитель зачатков имперской идеи, - первый собственно питерский святой.

Или - роль Анны Иоанновны, Елизаветы и Екатерины II-ой. После кончины Петра российской столицей вновь довольно быстро стала первопрестольная. Двор и бояре не любили Санкт-Петербурга, боялись его. В считанные месяцы Санкт-Петербург опустел и стал зарастать травой. Можно утверждать, что ключевую роль в его новом возрождении в качестве столицы сыграли императрицы. Их приход к власти, образ мысли и поведения резко противоречили московским традициям и укладу. В то же время. Им самим требовалось утвердиться в этом противопоставлении. Поэтому можно утверждать, что именно российские императрицы сделали Санкт-Петербург Санкт-Петербургом.

Питерская идея: парадокс пост-имперской идентичности

И самое главное. Дело не только и не столько в символике, сколько именно в системе ценностей, разделяемых петербуржцами, ценностей, прежде всего - духовных, нравственных. Санкт-Петербург - одна из главных тем российской истории. Россия и российская культура во многом сознают себя через отношение к Санкт-Петербургу. Поскольку город связан с петровскими реформами и личностью царя-реформатора, постольку и вся противоречивость их оценок переносится и на Санкт-Петербург. Он - символ торжества разума, гения Петра, открывшего новые горизонты российской жизни, особой красоты рационального устройства жизни, идеальный город, город-воплощенная утопия. И одновременно - центр зла и преступлений, символ народных страданий, антигуманного насилия и схем властной воли, историческая ошибка Петра. Почти по Фрейду - как Эрос и Танатос России одновременно. Город - хранитель ключей от парадиза земного. И... - "божий враг", безблагодатная святость, сатанизм Санкт-Петербурга. Как город-идея и город-испытание духа и жизненных сил страны и человека. Отсюда и обилие имен города (Петрополь, Северная Пальмира, Северная Венеция и т.д.), его образов, прочтений, легенд. Сама череда его переименований (Санкт Питерс бурх - Санкт-Петербург - Петербург - Петроград - Ленинград - Санкт-Петербург) - от первоапостола через императора-основателя к партийной кличке великого самозванца - есть сюжет и символ пути России. Однако, в наши дни споры об имени (именах) города отходят на второй план по сравнению с осмыслением самой идеи города, вступающего в свое четвертое столетие.

Нынешняя питерская идентичность парадоксальна. Как любая культурная идентичность она апеллирует к культурному наследию, культурным корням, славному прошлому, его героям. А культурно-историческое наследие, величие города связаны с империей, статусом имперской столицы. Питер и возник-то именно как столица новой России, строящейся провозгласившим себя императором Петром. И Санкт-Петербург вошел в российскую историю второпрестольной столицей, противопоставленной первопрестольной Москве - собирательнице земель русских. И эта двуполюсность сохраняется до сих пор. Московские властители - советские и пост-советские не любят Питер, раздражающий их своей инаковостью. Парадокс-то и заключается в том, что имперский по самой своей сути город оказывается противостоящим неким глубинным основам российско-советской империи. Думается, что здесь-то и проходит главный нерв питерской идентичности, только нащупав который и можно говорить о нынешних перспективах питерской идеи.

Империя - это отнюдь и не всегда плохо. Все известные в истории империи (Александра Македонского, Древний Рим, Византия, империи древнего и средневекового Китая, Священная Римская империя, Австро-Венгерская империя) оставляли после себя великие культуры. В идее империи много конструктивного, объединяющего, способствующего снятию противостояний, раздробленности, развитию государственности и просвещению. Не являлась исключением из этого ряда и Российская империя, символом которой и стал Санкт-Петербург. Как и всякая империя она была не только “тюрьмой народов”, но и несла этим народам просвещение, условия развития, совместного существования.

Для петербургской культуры характерны внеэтничность, наднациональность, или как сейчас говорят - мультикультуральность, некоторая космополитичность. Но Питер не только город-космополит, он и город - интеллигент. Его культуре присуща веротерпимость, рациональность, общая толерантность и корректность.[Quality] Проблема трагедии маленького человека, противостоящего безличной государственности - фактически, зародыш проблемы прав человека - возникла (пушкинский “Медный всадник”, гоголевская “Шинель”) и могла возникнуть только в Санкт-Петербурге. Более того, питерской идентичности свойственны особая рациональность, ориентация на исторический прогресс и модернизацию. Космополитичность, наднациональность, мультикультуральность и терпимость, уважение к личности, рациональность и нацеленность на развитие - все это и образует содержание питерского стиля, особого питерского достоинства.

Чрезвычайно показательно и поучительно сравнить это содержание с содержанием идеи европейскости, представленной в упоминавшемся докладе Совету Европы, и которую авторы доклада возводят к Древнему Риму, Западно-Римской империи, империи Наполеона, экспансии Запада в Америке, Азии, Африке, Австралии, т.е. имперским началам, объединявшим западный мир. [In From] Совпадения с питерской идеей разительно буквальные: мультикультуральность, демократия, толерантность, вера в исторический прогресс, права человека.

От имперской ностальгии к новому образу

Санкт-Петербург, действительно, оказывается носителем и представителем европейского начала в культуре России, носителем импульса ее развития. Буквально - остров Петербург в архипелаге Россия. Понимание этого обстоятельства необходимо в поиске приоритетного (существенного, фундаментального) функционального образа города, который столь важен для городских и федеральных властей в определении стратегии развития города, для деловых кругов в стране и за рубежом, а главное - для жителей Санкт-Петербурга.

Российские и советские правители не любили Санкт-Петербург. И я полагаю - не случайно. Этот город - чрезвычайно специфичен и парадоксален. Особенно и именно в российском контексте. И дело не столько в хорошо известных питерских парадоксах и напряжениях между дворцами и трущобами, просторными набережными и проспектами и темными дворами-колодцами, классицизмом и авангардизмом и т.п. Петербургская парадоксальность глубже и интереснее. Более того, она чрезвычайно важна для перспектив города и России в целом. Это парадоксальность имперского наследия как основы новой демократии и открытого общества.

Повторюсь, но в нынешних условиях культура Санкт-Петербурга оказывается главным фактором развития города. Более того, на этой основе возможен поиск новых образов Санкт-Петербурга, в том числе и являющихся синтезом и трансформацией его традиционных идентификаций, например:

(8) "Центр Балтики". Эта идентификация синтезирует образы (2), (4), (6), отчасти - (1) и (5), и в наибольшей степени - (7). Однако, эта идентификация Санкт-Петербурга - не просто синтез его традиционных образов. Она лишена имперских амбиций, противопоставления (пусть даже неявного) России остальному миру, связана с открытостью современного российского общества, наполнена современным содержанием международных контактов на Севере Европы, естественно тяготеющих к такому мощному культурному центру, каковым является Санкт-Петербург.

(9) "Город-инноватор". Этот образ - не только наиболее полный синтез фактически всех традиционных идентификаций, он является естественным обобщением реальной роли Санкт-Петербурга в российской истории. Для России Санкт-Петербург всегда был и остается "городом-инноватором" - духовным, интеллектуальным и организационным центром преобразования практически всех сфер российского общества, инициатором и проводником (транслятором) практически всех модернизаций российского общества, экономики, промышленности, политики ("колыбель трех революций"), науки, образования, искусства - иначе говоря, - культуры в целом. Очевидно, срабатывает уникальная архитектурно-ландшафтно-климатическая среда этого уникального города. Будущее города, представляется связанным именно с этим образом Санкт-Петербурга, несомненно нуждающимся в тщательной конкретной проработке.

Апелляция к имперскому началу может и должна использоваться в формировании питерской идентичности. Но только не к империи как таковой - претензии эти будут безосновательны и ведут в тупик Некрополиса, города - памятника самому себе. Речь идет об апелляции к конструктивному содержанию имперской культуры, фактически - к нереализованной утопии европейского города-государства в составе России, не о ностальгии о безвозвратно ушедшем прошлом, а о том, что могло быть, но осталось еще нереализованным.

Похоже, что только в Санкт-Петербурге возможна конструктивная трансформация имперской идеи, вещь невозможная в других регионах. Например, в Москве, обреченной на образ собирательницы земель русских, в том числе и неоднозначными методами. Или в Калининграде, апелляция к прошлому в котором оказывается весьма причудливой: то ли к прошлому Германской империи, прусскому величию, то ли к советскому прошлому.

И эта конструктивно трансформированная питерская идея оказывается главным условием модернизации жизни города. Не апелляцией к сохранению величественного прошлого, а с опорой на это прошлое - импульсом к новому развитию.

Санкт-Петербург - утопический город, город-мечта России о новой, светлой, разумно устроенной жизни. Помимо прочего, и в том смысле, что этот город - то место, где утопии имеют склонность к реализации. Так почему бы не говорить о новой петербургской мечте о городе, дающем новые импульсы историческому развитию России. Такой вывод полностью соответствует идее Всемирного десятилетия культуры, объявленного ООН в 1987 г., основной целью которого является обеспечение культурным ценностям центрального места в экономическом и техническом развитии любого государства и общества.

Санкт-Петербург как окно в Европу и окно в Россию, средоточие межкультурных контактов и связей, город-космополит, символ общечеловеческой Культуры, способен объединять людей вне зависимости от их национальной и конфессиональной принадлежности - еще одна замечательная особенность Санкт-Петербурга. В основании, в становлении, в революциях, героических 900-х днях гитлеровской блокады Санкт-Петербург был и остается великим Городом, испытанием России, испытанием физических и нравственных сил, синонимом культуры вообще - как истока, как процесса и как результата этого испытания.

Город уже живет под знаком своего 300-летия. Сама ситуация призывает подвести итоги, определиться в перспективах. Следует лишь верно понять этот важнейший период жизни города и его культуры, выразить на языке решений и действий его проблемы и перспективы. В противном случае у Санкт-Петербурга действительно имеются все шансы de facto приобрести образ "Некрополя", превратиться в город-памятник самому себе.

 

Дополнительная информация

Тезисы выступления Г.В.Самсонова при обсуждении доклада проф. Г.Л.Тульчинского

1.        Куда идти, зачем идти, с чем идти, кому идти? (См. пункты 10-13).

2.        В Питере 55% инвалидов и пенсионеров, 15% бомжей, 20% несовершеннолетних, 9% воры, вымогатели, жулики. И 1% - это мы с вами.

3.        Кошка выглядит красиво и ее шерсть лоснится, когда она сыта. Также и человек, деревня, город.

4.        Сытость – это социальный вопрос и решаться, как и прочие социальные проблемы, может и должен быть решен только на уровне местного самоуправления (коммуна, община).

5.        Исторические экскурсы, впечатляющие параллели, социально-общественные фантазии – все это хорошо, когда мы готовы сесть в уходящий поезд не спеша, а багаж уже отправлен.

6.        Не было речи и не могло быть в любом государстве о правах человека, пока не решен экономический вопрос. А наше государство – паразит, живем (не все, другие не живут, а существуют) за счет природных ресурсов и не думаем развивать собственную экономику.

7.        Все разговоры о сепаратизме или объединении имеют смысл только в контексте решения экономических проблем.

8.        Общаясь с вами, кандидатами наук и профессорами, я постоянно испытываю шестое чувство – чувство глубокого удовлетворения.

9.        За все время наших встреч мне стало ясно, что любому из вас подготовить доклад на любую тему не составляет труда.

10.     Первый реальный шаг – Закон о социальном мониторинге населения (в Швеции с 1616 г., вероятно в той или иной форме он реализован во всех цивилизованных странах).

11.     Тесно с Законом о социальном мониторинге и его реализацией связано местное самоуправление. Тоже закон.

12.     Итак, ступени самоопределения начинаются:

1.        с ценза – Закон о социальном мониторинге населения;

2.        с Закона о местном самоуправлении;

3.        с самоопределения субъекта;

4.        с Конституции РФ.

1.        Первые две ступени мы можем начать реализовывать немедленно.

2.        Международное право, позволяющее на основе референдума субъекту менять свою принадлежность при условии общей границы. Это должно быть отражено в Конституциях государств, подписавших соответствующую Хартию (Шлезвиг-Гольштейн 1883 г. две деревни у нас в России в Ивановской и Ярославской областях).

3.        Факторы социального мониторинга, который подразумевает постоянное изменение социального состава населения. А учет этой динамики даст хорошую основу для разработки социальных и экономических программ развития, прогнозирования социальных конфликтов.

 

Стенограмма

В.В.Селиванов: Позвольте, я открою заседание секции, которая называется у нас “Традиции культуры Санкт-Петербурга”.. Она уже существует у нас третий год в “Доме ученых”. И в рамках сегодняшнего заседания мы проводим совместное заседание секции “Традиции культуры Санкт-Петербурга”, представители которой здесь в явном меньшинстве, и дискуссионного клуба “Запад-Запад”. Мы рады приветствовать вас в “Доме ученых” и надеемся, что это наше сотрудничество будет время от времени повторяться. И думаю, что не только мы вас послушаем, но иногда и вы нас послушаете, наши доклады. Тоже может быть будет что-то интересное, вот. А сейчас я хочу открыть наше заседание и предоставить возможность вступительного слова и дальнейшее руководство нашей дискуссией, моему коллеге Владиславу Иосифовичу, которого вы все знаете, и представлять его не надо. Передаю вам слово.

В.И.Шинкунас: Спасибо большое! Мне остается сказать несколько слов о том регламенте, которого мы будем придерживаться. Докладчик у нас попросил примерно 30 минут. Можно меньше? Если меньше, значит больше времени останется для дискуссии. Для тех, кто впервые участвует, я хочу сказать, что дискуссия записывается на диктофон. В том случае, если кто-то не хочет, чтобы его жесткие реплики в чей-то адрес оказались в стенограмме и в Интернете, он может сказать мне об этом и мы не будем расшифровывать его выступление.

А сейчас, я передаю слово нашему докладчику. Да, кстати, работаем без перерыва. Передаю слово Григорию Львовичу Тульчинскому. Тема доклада: “Санкт-Петербург: корпоративная культура региона. Имперское после империи - перспектива открытого общества: парадокс Санкт-Петербурга”.. Пожалуйста.

Тульчинский Г.Л.: Спасибо. Добрый день, коллеги. Поскольку Владислав Иосифович, благодаря своим организаторским способностям и возможностям, некоторый текст от моего имени уже распространил, а текст этот был назван “вместо тезисов”. Этот текст, как я предполагал, будет более детальный и конкретный, чем мое выступление, поэтому жанр получится несколько наоборот. Я выступлю с несколькими тезисами, в которых обращу внимание на какие-то моменты, представляющиеся мне наиболее узловыми в том развернутом материале, который был распространен до нашей с вами сегодняшней встречи.

Разговор, который вынесен в тему нашего сегодняшнего разговора, мне представляется принципиально важным. А особенно после нескольких семинаров последних, которые, как мне представляется, в конечном счете, предполагали решение такого центрального вопроса о том, кто мы такие, собственно, чтобы обсуждать вопросы: что такое Петербург, Восток-Восток, Запад-Запад, Запад-Восток, говорить об интеграции Северо-Западного региона. Я говорю о тематике семинара, который проходил до этого, для членов секции, кто с этим не знаком. Прежде чем куда-то входить и претендовать на роль какого-то “моста” или “окна”, нужно разобраться с самим собой. А кто ты такой, за кого ты сам себя держишь, за кого ты держишь других людей. И в этой связи я и понимаю проблему самоопределения Санкт-Петербурга и Северо-Западного региона или, скажем так, Питерского региона, именно в этом плане как предваряющую и основную, предваряющую всякие разговоры и аналитики по поводу перспектив, планов, надежд и т.д.

Если мы с этим вопросом не разберемся, как я уже говорил однажды, мы постоянно будем натыкаться на себя любимых, причем неопознанных, неосознанных, а от решения вот этого вопроса в зависимости от решения проблемы самоопределения: кто же мы такие и чем мы отличаемся от любых других. От этого зависят очень многие вещи, от этого зависит и консолидация населения и власти, которые до сих пор, как и во всей России, так и в Питере, так сказать, причудливо разорваны. От этого зависит решение каких-то экономических, политических проблем во время выборов, это первостепенная проблема и значит, как я ее понимаю, как я собираюсь о ней говорить и, собственно, как она вот раскрыта в этом сообщении.

Речь идет ни в коем случае не о национальной идее Санкт-Петербурга, ни в коем случае. Я, так сказать, отмежевываюсь всячески от этой терминологии относительно национальной идеи потому, что это несколько идеологический, с политическим подтекстом, сюжет. Это то, что тиражируется, и связанно с деятельностью, скажем так, средств массовой информации; то, что спускается сверху. Я говорю скорее об идентичности, об идентитете, об айдентити. Это то, что либо есть, либо нет. Что на первичном уровне осознается нами как принадлежность к Питеру, к петербургской культуре, петербургский идентитет, можно говорить: менталитет, но менталитет не очень хорошее слово, не очень благозвучно, как я уже говорил, и ментовкой отдает и потом, он какой-то такой не изменяющийся: вот, менталитет у нас такой! А речь идет о неком духовном опыте, о базовых ценностях, которые определяют принадлежности к петербургской культуре. И под культурой я понимаю не столько сферу культуры, сколько сеть учреждений культуры, что само по себе важно, и что само по себе интересно для перспектив развития города. Некий такой потенциал, от использования которого зависит и целый ряд других направлений и факторов, поскольку говорю о принадлежности к петербургской культуре, сознании петербуржскости.

То, что такое есть, это признается самим населением. Мы чем-то отличаемся от других граждан России. Это признается в России, кто выезжал в другие регионы, тот знает, что там отношение к петербуржцам несколько иное и к этому городу специфично, чем к жителям и представителям других регионов. Это проявляется на выборах: Питер упорно голосует не так, как вся страна. Есть некие факторы, которые нуждаются в осмыслении. Что за этим стоит? Эта тема связна и с таким вопросом, который тоже немаловажен, он достоин, видимо, самостоятельного обсуждения, и в своем письменном сообщении я его затрагиваю - это проблема образов города. Образы города, некие градообразующие метафоры, фундаментальные функциональные базовые метафоры, которые фигурируют в публицистике, фигурируют в некоторых даже документах и, которые, на мой взгляд, устарели, нуждаются в уточнении, в переосмыслении по ряду причин. Ну, я говорю о таких метафорах как: “окно в Европу”, “военный форпост России” и “город труженик”, как индустриальный центр, “город – сокровищница мировой культуры”, “город – туристический центр” и т.д. Почему я говорю, что они нуждаются в переосмыслении? Ну, я этим специально занимался (даже в ряде публикаций это было). Действительно, во-первых, они апеллируют к востребованности города Россией, Европой, ну может быть, миром в целом. Но, к сожалению, практически все эти широко известные градообразующие метафоры, эти питерские образы, образы Питера, они мало как бы соотнесены с экспектациями населения этого города, а за 300 лет в этом городе совершилось такое вот некое событие и сложилось население с какими-то своими проблемами, со своими какими-то надеждами, чаяниями. Если это не учитывается, то взрываются и уничтожаются даже вроде бы нужные городу проекты. У многих наверно, здесь присутствующих, на памяти еще эта история с туристическо-развлекательным комплексом в Лисьем Носу – это, так называемый, питерский “Дисней Лэнд”, когда вроде бы всем было всем понятно: очень нужная вещь, но население себя в этом проекте не увидело. С ним просто плохо работали, очевидно. И в результате крайне нужный городу проект оказался уничтоженным, сметенным начисто. Поэтому всякие разговоры и обсуждения относительно перспектив и потенциала этого города, не будучи соотнесенными с самосознанием населения этого города, которое за 300 лет тут завелось, мне представляется, обречены на неудачу. А все вот эти традиционные градообразующие имиджи - они все апеллируют к востребованности города кем-то извне, но никак не коррелируют с экспектациями самого населения. Поэтому, главная проблема, как мне представляется – это некая петербургская идентичность. Петербургский идентитет, некая петербуржскость, некие базовые ценности, ну можно назвать по-разному, я думаю, что присутствующие здесь понимают, о чем идет речь. И к этому обсуждению, как мне представляется возможны два захода. Первый заход - это обычно под идентичностью, культурной идентичностью, понимается некое славное пошлое, к которому апеллируют люди этого этноса. Если петербуржцев рассматривать как некое такое племя, этнос петербуржцев, то и тут я бы отметил первый такой вот парадокс, обратил ваше внимание на первый парадокс в этой связи, а именно славное петербургское прошлое – это славное прошлое имперской столицы. Парадоксальность заключается в том, что город имперской столицей не является и, подозреваю, в ближайшее время являться не будет, несмотря на все политические игры, которые в последнее время вокруг этого ведутся, по крайней мере, на уровне слухов. Город и возник как имперская столица, это был демонстративный жест создания новой столицы, новой империи, как бы обозначающий и направление ее дальнейшей экспансии. Собственно с основанием города и связанно начало петербургского периода в истории Российской империи. В этой связи, если покопаться в этих в славном прошлом, а именно в пантеоне славы Петербурга, и говорить с точки зрения этнографической о петербургском идентитете. То, что в любом идентитете всегда есть. Всегда есть отцы основатели. Те, кто основали наше племя, родоначальники нашего племени. По этой части у Петербурга все в порядке: отцы основатели известны - это основатель города, Петр, ну и в пантеоне тоже есть, по крайней мере, Александр Невский - освободитель исконно русских земель, который защитил эти земли от натиска с Запада. Должны быть обязательно грамматисты. Те, кто дали язык племени. И по этой части в Питере тоже все в порядке: петербургский миф. Его основатели: Александр Сергеевич Пушкин, Гоголь и, в конечном счете, самая главная фигура в этом плане Достоевский. То есть то, с чем вошла русская литература в мировую литературу. В общем-то это выросло именно на материале Петербурга. Проблема маленького человека перед лицом бездушной империи, трагедия этого маленького человека. Это, собственно, петербургская тематика. Герои должны быть. Помимо грамматистов, должны быть герои. И по этой части у Петербурга тоже все в порядке, потому, что весь петербургский период и советский период в изрядной степени история этой страны так или иначе связана с Петербургом. Должны быть обязательно виктимз, жертвы, которые отдали свою жизнь за наше настоящее и за наше будущее. Те, чьей кровью полита эта земля. Ну по части жертв у Петербурга тоже все в порядке и с снования и дальше, и дальше. И советский период и в конечном счете блокада. И поэтому с петербургской идентичностью этот компонент заполняется очень убедительно и явно. Должны быть какие-то символы. Символы какие? Ландшафтные символы и по этой части тоже все хорошо у Петербурга. Вплоть до климатических – с “белыми ночами”, Нева. Вот из этого окна очень хорошо видно основные символы, которые фигурируют и используются для имиджа города. Архитектурно-монументальные символы. Некие продукты. Вот то, что сделано руками здесь – от петербургской финифти до петербургского фарфора. И наконец Питер теперь уже стал и пивной столицей. Петербургское пиво и так далее, и так далее. То есть по этой части все в порядке. Я бы только обратил внимание в этой связи на несколько сюжетов.

Первый сюжет. Несмотря на явное наличие ярких символов и персонажей, все-таки внятной работы вот с этим материалом в Петербурге нет. От дизайна власти и кабинета власти до элементарных вещей, до сценариев праздников. До каких-то таких текущих дел. С этим пантеоном, с этой символикой внятной работы не ведется. Нуждаются в уточнении может быть даже несколько сюжетов. Например, имеет ли к нашему пантеону отношение, к нашей идентичности, персонаж, имя которого носит наш город? Я имею ввиду Петра-первоапостола.. Город все-таки назван в честь Петра-первоапостола, это закреплено… Петр - основатель это прекрасно понимал. Это закреплено в гербе города, который является цитатой герба Ватикана. И поэтому имеет он отношение к нашему пантеону или нет? Если нет, то и название города даже читается неадекватно. Кто тогда свят? Либо тогда свят Петр-основатель, либо свят город, что при буквальном прочтении нынешнего названия города фигурирует. Тогда Святой город Петра. И тот и другой вариант являются вариантами без благодатной святости. И, в общем-то самозванцы. Поэтому отнести к этому как-то надо. Либо так, либо так. Либо он находится в нашем пантеоне, либо нет. То, что это даже не воспринимается, это факт. Да, в нынешнем состоянии общественного сознания Петр-первоапостол не фигурирует. Это и на уровне власти, и на уровне обывателя как-то это звучит странно, тем не менее. Есть вопросы.

Дальше. Видимо это благодаря советскому периоду, истории, преподаванию истории, пренебрежению этими фактами. Но тем не менее есть исторические персонажи, которым Петербург прежде всего обязан статусом имперской столицы. Петр только основал этот город, но после смерти Петра люди немножко знающие российскую историю, помнят о том, что столица вернулась опять в Москву и Петербург запустел и начал зарастать и разрушаться. Кто вернул этому городу статус столицы? И такие фигуры в нашей истории как Анна Иоанновна, Елизавета и Екатерина, фигуры, которые конечно высмеяны в “Истории города Глупова” как период правления девок. Герцен называл это периодом серальных переворотов. Есть конечно и масса там сюжетов и моментов в этом периоде нашей истории, но именно эти дамы вернули Петербургу статус столицы и закрепили его. Им это нужно для противопоставления дворянству, для противопоставления двору, потому что их образ жизни и их ценности несколько противоречили российским традициям. Это было второе демонстративное противопоставление Петербурга Москве, которое собственно и сделало Петербург тем самым блистательным Петербургом, которым он и является. Поэтому Анна Иоанновна и … ну, пожалуй с Екатериной все в порядке более-менее, а Елизавета и Анна Иоанновна как-то из нашего пантеона выветрились и воспринимаются только в контексте пикулевских текстов, пожалуй.

Дальше. Еще один сюжет. Как-то к нему тоже нужно отнестись внятно и с ним работать. Я имею в виду Владимира Ульянова-Ленина. Персонаж, который наломал дров в российской истории в этом городе, именно этот город носил его имя, под этим именем город стал городом-героем.. Поэтому если этот факт замалчивать, его игнорировать, то и получаются странности с дизайном, начиная от Смольного, до других моментов. Или происходит на мой взгляд совершенно неприличная вещь, мы тогда отдаем Ленина полностью Москве и коммунистам, что на мой взгляд неправильно. Мне представляется, что необходима какая-то новая, спокойная, взвешенная рецепция Ленина в петербургский пантеон. Я уже рассказывал некоторым коллегам о том, что когда я на эту тему говорил с Яковлевым, который Петрович. Он и говорит: так что вы предлагаете? И я из желания поерничать, неизбежного по-видимому, говорю: ну что, спокойно к этому отнестись, вывезти мумию из Москвы. Петербург это имперская культура. Это культура культур. В Петербурге есть скифская мумия, есть египетская мумия. Почему бы в Питере не быть советской мумии? Положить его рядышком, хотя бы в тот же самый Мраморный музей. Пусть спокойно лежит без политического ангажемента, без всего, как персонаж, как экспонат петербургской культуры. Он из петербургской истории никуда не уйдет никогда. Поэтому нужно очевидно совершить какую-то такую новую рецепцию. Это внятная и серьезная работа, как мне представляется. Но мало говорить об этом. Мне кажется что дело не в символике. Дело все-таки в некоторых базовых ценностях. С символикой и с дизайном конечно можно работать и нужно работать, но главное как мне все-таки представляется – в базовых ценностях. Эти базовые ценности они видны из публицистики и социологические исследования их показывают. Я просто их назову. Они и в тексте есть, они у меня прописаны. Я лишь напомню некоторые из них. Это то, что Петербург прежде всего является культурой культур. Это некий центр культуры культур, имперский собирательный центр. Как говорили одно время – космополитичный, надэтничный. Не совсем внеэтничный, а надэтничный, и надконфессиональный. Можно называть это космополитизмом, а можно по-современному – мульткультуральностью. Петербург очень мультикультуральный город. Именно поликультурный город. В этой связи Петербургу, петербургскому общественному сознанию, свойственно еще такое качество как толерантность, терпимость. Слава Богу пока в Петербурге никаких погромов и межэтнических конфликтов серьезных не было на протяжении всей истории. Более того, если что-то происходит на территории этой страны и в наше время, то апеллируют к Петербургу. Неспроста Аракелян, фигура такого российского масштаба, живет у нас. К Петербургу апеллируют как к некоему третейскому судье. Петербург пользуется в этом плане авторитетом в стране, и петербургская общественность. Есть пока еще такая инерция. Пока еще есть! Мультикультуральность, толерантность, рациональность. Рациональность, именно тенденция такая к аргументированности все-таки, доказательности. Эмоциональность в петербургском стиле общения, в петербургском стиле поведении менее характерна на протяжении всей истории и до сих пор. Апелляция к историческому прогрессу. О том, что есть развитие, и Петербург является носителем в том числе такого развития как некого прогрессизма. Есть такое. И проблема маленького человека. Как некий знаете зародыш, эмбрион прав человека. Human rights на российской почве возникли именно здесь как интерес к судьбе и трагедии “маленького человека”. Да, это из литературы, из других сфер художественной культуры, это подтверждается и социологическими исследованиями, которые неоднократно публиковались. Видимо в жизни нет ничего случайного. Все как-то взаимосвязано оказывается, особенно, если стоишь на какой-то позиции. Когда впервые я начал думать на эту тему всерьез и внятно, мне в руки попал доклад Совету Европы, который делали ведущие культурологи западноевропейские. Был заказ Совета Европы на предмет какой – что такое европейскость? В связи и на фоне интеграции Западной Европы осознание того что такое мы европейцы и какие базовые ценности могут фигурировать в этом сознании европейскости. И когда я стал этот доклад читать и дошел до перечисления этих базовых ценностей, выявленных западноевропейскими специалистами, я долго смеялся, потому что набор был какой – мульткультуральность, демократия, рациональность, прогрессизм, Human rights, права человека. Хоть стой, хоть падай. Хоть плачь, хоть смейся. Петербург как европейский остров в архипелаге Россия. Мы являемся носителями и представителями европейской культуры в России. Что подтверждается хоть культурологическим анализом, хоть социологическим, хоть искусствоведческим.. Любопытно и еще одно обстоятельство. Это то, что братья по разуму, обосновывая эти базовые ценности, европейскости, к чему они апеллируют. Апеллируют они к славному прошлому Европы. И с чем они его связывают? Они его связывают с Римской империей, Священной Римской империей, Империей Наполеона, экспансией Абенд Ландес западных стран в Америку, в Австралию, Африку. Таким образом, апелляция та же самая – к великому имперскому прошлому. В связи с чем, я тогда впервые задумался тоже, что вообще-то цивилизационные прорывы всегда в истории осуществлялись именно империями. Империи всегда оставляли после себя великую культуру. Империи выполняют очень важную такую роль, функцию в развитии человеческой цивилизации, взламывая, преодолевая межэтнические, межнациональные какие-то препоны, чтобы потом погибнуть, оставив великие, надэтничные, мультикультуральные, общечеловеческие некие культуры. Но это другой разговор. Это достойно самостоятельного какого-то анализа и обсуждения. А в этой связи я лишь обращаю внимание на второй парадокс. Оказывается, что именно имперская культура, носителем и воплощением которой является до сих пор наш с вами город, имеет некий и потенциал, который имеет серьезные перспективы в плане развития и какой-то динамики, того, что называется open society, открытого общества или можно сказать гражданского общества и вообще цивилизованного развития. В этом плане именно с Петербургом, наверно, только и может быть связано это направление, эта перспектива российской истории и российского развития. То есть петербургская идентичность это не ностальгия по империи, а если ностальгия и апелляция, то не к империи, а к имперской культуре – межэтничной, надэтничной, мульткультуральной, надконфессиональной и так далее, и так далее. Все то, о чем я говорил. Ностальгия все-таки по идее всечеловечной культуре культур, собственно воплощением которой является наш город, который является воплощенной идеей европейской столицы вообще. Это хорошо известный факт. В Питере можно найти Рим, Берлин, Лондон, Мадрид, Стокгольм, Париж, Вену и так далее, и так далее. Питер это действительно воплощенный эйдос европейской столицы как таковой. И в этой связи возвращаюсь к тому, с чего я начал. Оказывается, что культура выполняет очень важную роль не только и не столько в плане создания новых рабочих мест в сфере культур, и не только и не столько в плане том, что она является неким потенциалом, базой для развития туризма, что само по себе конечно тоже заслуживает внимания, и не только, и не столько потому, что она является базой и основой некоего такого пи-аровского обслуживания бизнеса. То, что для работников культуры фандрайзинг, то для бизнеса это паблик рилейшнз: приличные театры, приличные интерьеры. Дворцы. Общение. Музеи и так далее, и так далее. То, что обеспечивает культурные программы в рамках паблик рилейшнз. Но не только все это! Самое главное, как мне представляется, то, что культура это то, что консолидирует. То, что может консолидировать бизнес и влсть, власть и население, молодежь и пожилых людей.. Это сознание того, что мы находимся в одной лодке, что мы такие. Если это сознание есть, если есть некое сознание “мы”, тогда преодолеваются экономические передряги, политические передряги и военные трагедии. И так далее, и так далее. Если этого сознания “мы” нет, если мы расколоты, если базовой общности интересов нет. Тогда и происходит то, что происходит сейчас. Поэтому и мне представляется очень важным именно такой разговор. И бизнес, и политика, и художественное творчество коренятся не в деньгах, денег меньше не стало в стране, изменились финансовые потоки, они коренятся не в материальных ресурсах. Они коренятся, если хотите, в сердце души человеческой, в метафизике нравственности. Если мы вместе, тогда преодолевается все. Если мы не вместе, тогда даже то, что было, будет профукано и пойдет прахом. Очень не хотелось бы чтобы наш с вами славный город превратился в памятник самому себе, некий Некрополь. Мне кажется все-таки, у этого города и значит у нас с вами есть потенциал и некоторое будущее. Нужно только очень внятно отнестись к своему прошлому. Если же к своему прошлому внятно не отнестись, отнестись к нему публицистически поверхностно – вот была какая-то империя, вот был какой-то советский смурной период, и так далее, и так далее, нам не с чем войти в будущее, нам нечего предложить нашим партнерам. Мы сами не знаем кто мы такие. Мы сами не знаем за кого мы сами себя держим. Тогда о чем же можно говорить? О какой общности интересов с кем-то, если ты сам своих интересов не знаешь? Вот на этой такой, я не знаю, мажорной, немажорной ноте, но я позволю себе закончить. Спасибо за внимание!

Ответы Г.Л.Тульчинского на вопросы участников дискуссии

В.И.Шинкунас: Вопросы, пожалуйста!

Вопрос Г.В.Самсонова: Конечно, доклад с моей точки зрения вызывает много несогласия, но это большая тема. У меня два вопроса к вам, господин Григорий Львович. И первый вопрос – жирная точка на первой странице – воспитание новых поколений. Как вы предполагаете это делать? И второй вопрос. Вот я слышу с детства это слово и никак не могу все-таки его понять. Что такое общественность?

Ответ Г.Л.Тульчинского: Что я имел в виду, когда говорил о воспитании новых поколений?! Фактически о том, что на слуху. В Питере уже выросло несколько поколений людей, живущих в спальных районах, которых и по образу жизни, и по мышлению, и по поступкам вряд ли можно как-то соотнести серьезно с базовыми петербургскими ценностями. Люди, образ жизни которых проходит именно на окраинах, которые ни музеев этого города не знают, ни концертных залов его, личности которых формируются скорей под влиянием средств массовой информации – раз, и двора – два. По этой части, кстати, интеллигенция города продвинута достаточно. В школах существует, введен, уже по-моему года четыре идет, курс такой – петербурговедение, в котором все-таки ребятам рассказывается про этот город, про его историю, про его настоящее, про его музеи и так далее. Появляются книги. Я говорю о том, что воспитание подрастающего поколения, я имею в виду внятную работу общественности, к которой я сейчас перейду, с молодыми людьми, чтобы они понимали в каком городе они живут. И как-то тогда к этому относились. Либо у них есть сопричастность к прошлому и настоящему этого города, либо нет. Вот это я имел в виду. Теперь, что я имел в виду, говоря об общественности? В узком смысле слова я имел в виду все-таки общественность организованную. Не население! Ну, по Жванецкому – есть граждане и есть население. Я имел в виду все-таки организованную общественность. Кстати, по этой части в Петербурге тоже все в порядке. В позапрошлом году Кобаком был опубликован справочник “Негосударственные организации культуры”, каковых в Питере оказалось 470. В Москве 300 с чем-то, в Питере – 470. Другой разговор, что эти организации тоже носят причудливо питерский фантомный характер. Ну, например, только фондов Пушкина – четыре, национальных татарских обществ – три. Национальных германских обществ – четыре. Из всех этих 470 – грантораздающих только три. Все остальные, как вы понимаете, грантособирающие, занимющиеся фандрайзингом, которые прежде всего за бюджетом ходят. У них все есть. У них и печать есть, и Устав есть, и бухгалтер есть. Только одного нет! Нет денег! А так они готовы…, но… Прополка проходит. И она пройдет. Но я говорю об организованной общественности, о профессиональной самоорганизации, о самоорганизации досуга и так далее. Я имел в виду это. Я имел в виду организованную общественность.

Г.В.Самсонов - уточняет вопрос: Если вас правильно понял, то в воспитании принимает участие и школа, как и прежде. А общественность –это члены общественных организаций!

Продолжение ответа Г.Л.Тульчинского: Нет, не только школа. Я же сказал, что в школе уже курсы читаются. А то, что этим должны заниматься и занимаются общественные организации и семья, и так далее, но я просто позволю себе на эту тему не говорить.

Вопрос А.Ю.Патиева: Уважаемый Григорий Львович! Я понимаю, что задаю довольно сложный вопрос, но тем не менее… Мне интересно узнать на него ответ! Как указано в вашем докладе, герб Санкт-Петербурга это некая цитата герба Ватикана. Я с вами в общем-то согласен. Парафраз такой. Но я бы тогда хотел вам задать вопрос. А вы не задумывались, почему у Петра два ключа от одних ворот рая? Как вы считаете?

Ответ Г.Л.Тульчинского: Ответ какой может быть… Тогда можно спрашивать и церковь католическую. Почему на гербе Ватикана тоже два ключа перекрещенных? Почему два? Тоже любопытный вопрос. Однозначно ответить на вопрос почему два ключа на гербе Ватикана я сейчас не берусь. Я могу позволить себе прокомментировать некоторыми размышлениями своими почему на гербе Петербурга два якоря.

А.Ю.Патиев уточняет вопрос: Нет! Почему именно два ключа Петра?

Продолжение ответа Г.Л.Тульчинского: Да, Петр, когда подписывал герб, он говорил, что сии якоря ключами являются к парадизу. То есть он то, что это цитата герба Ватикана прекрасно понимал. Он основывал этот город. Это был жест в сторону… и апелляции такой к Четвертому Риму. Поверх Рима Второго и Третьего. И прямо Четвертого. Петр это понимал. Если этого не помнить, то не понятно, почему тогда эти два якоря – каботажный и морской. Это единственное объяснение почему два с этой точки зрения, моей. Потому что это каботажный и морской якоря. Почему эти два якоря лапами вверх, а не вниз? Хотя для любого человека, знакомого с морским делом и с геральдикой, это нонсенс. Да потому, что для Петра это были все-таки ключи к раю, под которым он понимал West, Запад.

Реплика А.Ю.Патиева:  Так можно я выскажу свои соображения на этот вопрос?

(Ведущий не дает возможности А.Ю.Патиеву высказать свою точку зрения, мотивируя это тем, что еще не все вопросы участников и ответы докладчика прозвучали.)

Вопрос Г.А.Иванова: Григорий Львович, я все-таки постараюсь задать вам вопрос по докладу, в отличие, может быть, от моего уважаемого предшественника.

Интересно прозвучал тезис ваш, что выборы, проходящие в Петербурге, подтверждают разницу менталитета. Последние выборы в достаточной степени подвергают ваш тезис сомнению. Я сам был участником, а точнее – наблюдателем. Жуткая совершенно картина была на участках. Когда в центре города, в Петроградском районе, из 730 пришедших в ДК “Ленсовета”, 515 – 510 голосуют за Путина, второе место занимают Явлинский и Зюганов. То есть в принципе по стране такой результат и есть. Подавляющее число избирателей по стране голосуют за Путина, второе место Зюганов и Явлинский… Вот, как это?

Ответ Г.Л.Тульчинского: Позволю себе прокомментировать. Во-первых, такого большого процента за Путина, как в Питере мало где по стране было получено. То есть Питер дал очень много за Путина. Хотя бы это уже такой знаете дураковатый, но ответ тот, что Питер голосует иначе, чем вся Россия. Раз. Но это, так сказать, опять же из ерничанья и стеба по этому поводу. Дело в том. что в Питере за Путина, и не только кстати в Питере, но в Питере в особенной степени, голосовали те люди, которые ни за что никогда не голосовали на последних выборах. То есть Путин достал тот электорат, который как раз…, про которых я говорил, которые к питерской ментальности имеют отношение косвенное, жители окраин. Пофигисты, пофигисты проголосовали за Путина. Интеллигенция же, которая всегда обеспечивала либеральный спектр электората, за Путина не голосовала. Не голосовала сплошь и рядом вообще. То, что в этих условиях, в каких условиях были выборы не мне и не здесь это говорить, столько голосов набрал Явлинский, который–таки сопоставим с Зюгановым, в этих условиях, когда наиболее сознательная часть продвинутого электората не пошла на выборы вообще, тоже показатель. Питер нетипично голосует!

Вопрос М.Б.Глотова: Григорий Львович, вот вы очень хорошо нарисовали западную составляющую Санкт-Петербурга. А вот где же национальная его составляющая? Понимаете, потому что приезжать, смотреть то, что у нас на Западе, это конечно хорошо. Но вот что национального здесь есть и особенного в отличие от московского?

Ответ Г.Л.Тульчинского: В этой связи о национальной составляющей питерской культуры и питерской идентичности. Все-таки мы вроде бы на предыдущих семинарах пришли к пониманию того, что есть российская, имперски-собирательная, культура и есть русские культуры. Так вот, Питер к русским культурам не имеет никакого отношения. На английском это даже не ловится.. Для них все Russian Culture. И когда их приводишь, например, в Царском Селе во дворец, они говорят: “Ооо-о-о-о! Russian Culture, Russian Culture!” Хорошо! Зал японского оружия, зал китайский, зал такой-то, зал сякой-то. Там русские культуры не представлены напрочь. Петербургская культура это культура культур. Это российская культура культур, в которой есть великий абиссинский поэт, писавший на русском языке - я цитирую надпись на памятнике Пушкину в центре Аддис-Абебы - это французский классический балет, представленный в Мариинской опере. Петербургская культура, я еще раз говорю, она над этнична, она вненациональна, она мультикультуральна. Это культура культур. Это заповедник культур, это заказник, мировой заказник культур.

М.Б.Глотов уточняет свой вопрос: Но вы же сказали: западная. Не восточная. Есть же восточная еще культура!

Ответ Г.Л.Тульчинского: Ну, в этом плане, да! Тут я согласен. Ну, например, японская культура, китайская ваза, египетские сфинксы и всякое прочее конечно в этой культуре представлены и на эту тему тоже можно думать и интересно. Я помню как индийский посол, который пришел в Комитет по культуре в свое время сказал: “Почему вы рассматриваете Петербург как “окно в Европу”? Петербург это окно и в Индию тоже!” Я подумал, что он в изрядной степени прав. Петербург это такая метафизическая точка, из которой открывается вид на общецивилизационный культурный фонд. Спасибо за вопрос!

В.И.Шинкунас: Пожалуйста, следующий вопрос!

К.Б.Ульяночкин: У меня, к сожалению, не вопрос, а такое замечание. Я не согласен Как представитель национальных меньшинств, я не согласен с имперской все-таки культурой в определении. Потому что допустим для нас коренных жителей области здесь в период отмены крепостного права и даже в ленинский период с развитием культурной автономии все-таки были предоставлены большие права. Издавались газеты, журналы именно в Питере. Питер для нас был местом сосредоточения нашей культуры ингерманландской. Здесь работали спортивные общества, знаменитые Коломяги, где база “Зенита”. Кто не знает – это база первого футбольного клуба Питера, который состоял из финнов. И цвета “Зенита” – это цвета национального финского флага, между прочим. Певческие праздники здесь проходили. Выходила масса газет и журналов на финском языке, потому что Финляндия, Великое княжество, в то время еще, и позже, имело огромное влияние шведов…

(Ведущий прерывает участника, настаивая на том, что сейчас следует задавать вопросы!)

К.Б.Ульяночкин продолжает монолог: Это реплика. Я объясняю теорию, что она не согласна с имперской, потому что для финнов это было сосредоточением культуры. Потому что в том Княжестве Финляндском вся аристократия была шведской и все должности занимали шведы. И пикнуть там и кукарекнуть по-фински было невозможно. Говорить и что-то творить по-фински можно было только в Питере. Об этом просто мало кто знает и поэтому приходится обращать на это внимание. И еще замечание о том, что сейчас существующие разные национальные общества ходят с протянутой рукой. К сожалению, это так! Это такое вот несоответствие между Европой и Россией. Нам немножко легче, потому что у нас масса контактов и с Финляндией, и с Эстонией. Пожалуй, там любой ребенок может изучать любой родной язык. Китайский, японский, албанский. Там сейчас по европейским всяким меркам принимают беженцев из Албании, Эфиопии, из Вьетнама, из Чечни и так далее. Там ребенок, если подается заявление, изучает родной язык бесплатно. А сейчас любая национальная культура – еврейская, татарская, ангольская, финская превратилась в коммерцию. Любое издание, любые курсы языка, любое проведение мероприятий – это все на коммерческой основе. Здесь уже наблюдается такое противоречие, которое решать нужно каким-то цивилизованным путем и искать какие-то выходы для общего поднятия уровня культурного развития.

Ответ Г.Л.Тульчинского: Я все-таки отвечу на прозвучавший вопрос. Да! На эту реплику! Эта реплика на мой взгляд только подтверждает то, о чем я говорил. Условия имперской культуры давали возможность этого. И поэтому ингерманландцы, ингерманландская культура, финская культура входят в контекст российской петербуржскости, как имперской собирательности, мультикультуральности.

Вопрос М.М.Лагутина: Лагутин, Центр внутриполитических проблем, эксперт. Ну, прежде всего, Григорий Львович, разрешите поблагодарить за такой интересный доклад. А теперь как бы один вопрос в нескольких подвопросах.

Не кажется ли вам, что вы Петербург слишком отдаляете от России вот по каким вопросам. Ну, прежде всего, вы говорили в своем докладе, что женщины императрицы - они как бы восстановив…, особенно Анна Иоанновна и Елизавета Петровна, восстановив столицу в Петербурге как бы противопоставили ее России. Но если посмотреть деяния Елизаветы Петровны, Екатерины II, то эти женщины прежде всего продолжали дело Петра, который основал столицу как “окно в Европу”. Это первый вопрос.

Значит, второй вопрос. Что касается Петербурга – промышленной столицы, военно-промышленной столицы России. Если проанализировать внимательно то, что делает сейчас Путин и делает Клебанов, пробивая заказы для таких предприятий, как ФПГ “Морская техника” “Балтийский завод”, “Северная верфь”, для энергомашиностроительных предприятий, то есть идея у руководства восстановить Питер как…, который является промышленным центром.

Третий момент. По поводу голосования. Мне кажется, что по последним выборам в Государственную думу, по последним выборам президента Российской Федерации, Петербург все-таки приблизился к российским регионам. Вы посмотрите как падает тенденция по голосованию, например, за того же Явлинского. Вы посмотрите, даже Зюганов, если говорить честно, по цифрам, опередил где-то на 6% – 7% “Яблоко”. Вот посмотрите на эти моменты.

И четвертый вопрос. Проблема “маленького человека”. Да, в Питере проблема “маленького человека” и Гоголем, и другими писателями была обозначена. Но проблема “маленького человека” обозначалась и в других частях Российской Федерации. Это и восстание Емельяна Пугачева, и Кондратия Булавина, и даже большевистская революция – это тоже проблема “маленького человека”. Я прошу ответить на мой вопрос и, может быть, как-то возразить.

Ответ Г.Л.Тульчинского:  То, что касается противопоставления Санкт-Петербургу России и отдаление, как вы выразились Санкт-Петербурга от России, и женский сюжет в питерской истории. Может быть, я как-то не совсем точно выразился наверно. Имелось в виду не противопоставление Петербурга России. Просто императрицам с нетрадиционным поведением, не укладывающимся в государственный этикет, нужно было себя противопоставить Москве, противопоставить традиционной российской государственности. Эту возможность им мог дать только Петербург. Неспроста и Елизавета Петровна, и Анна Иоанновна, и Екатерина II апеллировали прежде всего к Петру. И это делалось весьма демонстративно. Одна претендовала на статус дщери Петровой, а другая, Екатерина Секунда – апелляция была прямая. И поэтому… Я скорее говорил не о противопоставлении Петербурга России, а именно о неких тонких мотивациях в развитии российской государственности в этот период, когда Петербург был необходим императрицам. Это имелось в виду. Спасибо за вопрос! Это видимо немаловажное уточнение. За второй вопрос еще большше спасибо. По поводу промышленности города-труженника и перспектив развития. Я забыл на один важный сюжет обратить внимание. Если внятно отнестись к петербургской идентичности, то на этой основе наверно можно не только переосмыслить какие-то традиционные образы этого города, но и найти новые градообразующие метафоры. И вот в этой связи мне давно уже в голову пришли такие две метафоры, два таких образа города. Одна из них мне предсталяется наиболее удачной. В ней интегрируется как прошлое города, так и его настоящее.. Петербург, как город-инноватор для России. Петербург как город-инноватор, как город инкубатор идей и носитель этих идей. И на протяжении всей российской истории, с момента основания, Петербург выступал таким началом. Он создает видимо какие-то напряжения, срабатывает какая-то его архитектурно-ландшафтно-климатическая среда. Я не знаю что срабатывает. Но если в этой стране что-то происходит, то корни растут из Петербурга. И Нина Андреева отсюда, и Тюлькин отсюда. И Чубайс отсюда. И тусовались эти так называемые монетаристы здесь. Я вообще… Я уже не буду говорить о последних событиях, я не буду уж говорить про колыбель трех революций. Этот город для России – это город-инноватор. И в этой связи это ваше замечание очень точное и очень важное.. В том числе и в плане новейших технологий. Город, в котором все привозное, или, как говорил Александр Исаевич Солженицын: “Город на болоте, в котором не сеют, не пашут, но белее белого едят, революции происходят от того, что черный есть, белого не привезли.” Так вот в этом городе, в котором действительно все привозное, очевидно перспектива развития наукоемких технологий и вообще научно-технический прогресс для России конечно же один из пунктов развития. Что касается выборов, мне кажется я ответил, когда отвечал на предыдущий вопрос по выборам. Что вот Питер все-таки город нетрадиционного голосования, если к этому отнестись внимательней и пристальней. А что касается “маленького человека”, то я имел в виду именно культуру, художественную культуру и литературу. Потому что тема литературы, тема “маленького человека” в литературе впервые была осознана, поднята именно в русской литературе. “Униженые и оскорбленные”. Вот это: “Все мы вышли из гоголевской “Шинели”!” Да, это проблема и трагедия “маленького человека”, которая могла быть осознана только в петербургском контексте. Я это имел в виду.

Вопрос В.В.Китова:  Владимир Китов, журналист. И все-таки хотелось бы услышать что бы вы считали нужно сделать для Петербурга, чтобы скажем образованным петербуржцам, которые не хотят уезжать в Москву, чтобы все-таки как-то здесь жилось тоже получше?

Г.Л.Тульчинский формулирует только что заданный вопрос: Что делать для того, чтобы петербуржцы не возвращались в Москву?

В.В.Китов повторяет вопрос: ...... (не слышно, т.к. диктофон в другом конце зала).

Ответ Г.Л.Тульчинского:  Послушайте, мне кажется, что это…, я бы знаете что вот… на такие вопросы “Что делать?” я бы процитировал Василия Васильевича Розанова. Я уже однажды в этой аудитории его цитировал. Жесткий ответ, но Василий Васильевич, человек нетрадиционный, был и очень точный в некоторых тонких вещах. “Что делать? Что делать? – спрашивает петербуржский юноша, – Это в зависимости от того, когда. Если летом, то собирать ягоды и грибы, а если осенью, то пить чай с этим вареньем из этих ягод и закусывать этими грибочками!” Понимаете, жить надо осознанно. И все! Делать свое дело, понимать где ты, с кем ты и по какому поводу. Я об этом говорил, а не о том, что играть в игры по поводу нового статуса Петербурга, издавать какой-нибудь закон, по которому Москва и Питер бы объединялись каким-то статусом. И по этому поводу лишать его статуса субъекта федерации. Перенести сюда какие-либо малозначащие министерства типа Министерства экономики и Министерства культуры, от которых ничего не зависит. Перевести сюда Совет Федерации, чтобы ребята сюда ездили, а думцы бы, поскольку они на постоянной основе, работали бы там. А под это дело лишить вообще Петербург питерского губернатора и московского заодно какого-то самостоятельного статуса. Понимаете, я такие бы игры обсуждать не хотел. Я имел в виду разговор о самосознании петербуржцев. А тот, кто себя не сознает петербуржцем, ну так флаг ему в руки. А питерец, оказавшись за рубежом, все-равно остается питерцем. Например, уже шестой год празднуется такой, в Нью Йорке, фестиваль под названием “Весна на Лоцманской”. Выпускники “корабелки”. Каждый год собирается порядка 600 человек. Фесьтиваль, от которого дым коромыслом на Брайтоне идет. Я подозреваю, что эти люди остались петербуржцами. Они создали клуб и теперь оказывают помощь своему родному альма матер. Понимаете, я имел в виду сознание петербуржца, который сознает свою петербуржскость или нет. А если не сознает, так, Господи, флаг ему в руки!

В.И.Шинкунас: Господин Ронкин, пожалуйста ваш вопрос.

В.Е.Ронкин:  Я реплику хотел.

В.И.Шинкунас: Нет, вопрос! Сейчас с вопросами закончим. Последние два вопроса. Госпожи Пятковой и мой вопрос.

Вопрос Е.С.Пятковой:  Вы так много говорили о различных образах Петербурга. Скажите пожалуйста, как вы относитесь к тому, что средства массовой информации приклеили Петербургу клеймо криминальной столицы?

Ответ Г.Л.Тульчинского:  Что значит как я к этому отношусь? Нравится мне это или нет? Или что? Нет! Конечно не нравится! Но факт налицо. Я хочу сказать, что непристало этому городу иметь столько заказных нераскрытых убийств. И непристало этому городу, чтобы губернатор общался с господином Барсуковым. Вот это я имел в виду.

Шинкунас В.И.: Пожалуйста, господин Захаров, и мой последний вопрос будет.

Вопрос В.К.Захарова: Григорий Львович, я позволю себе задать вопрос. Не могли бы вы кратко сущностно ответить. Что такое культура?

Ответ Г.Л.Тульчинского: Два очень простых ответа на очень простой вопрос. Первый, меня лично всегда очень устраивающий – способ жизни. Все люди работают, едят, спят, любят, но делают это разным образом… Каким макаром люди живут, это и есть культура. Это самый простой ответ. Но можно сказать наукообразно. Мне очень нравится в плане научной терминологии определение культуры, предложенное Юрием Михайловичем Лотманом. Человеком, который, несмотря на то, что жил и работал в Тарту, все-таки идентифицировал себя с Питером, считал себя петербуржцем. Так вот, согласно Юрию Михайловичу Лотману, культура это есть негенетический механизм наследования информации о социальном опыте.

Вопрос В.И.Шинкунаса: Скажите пожалуйста, Григорий Львович, можно ли говорить об идентичности… вернее можно говорить об идентичности, если существует основа для консолидации. И вот здесь первый пункт – консолидация городского сообщества. Это с кем вы предлагаете консолидироваться? Что такое власть и что такое горожане? Что такое деловой мир? Прежде чем… Просто нельзя мне кажется перепрыгивать через этапы. Надо сначала разобраться с кем мы собираемся идентифицироваться. Кого вы собираетесь консолидировать? А уже потом, может быть говорить об этом.

Ответ Г.Л.Тульчинского: Идентичность на мой взгляд это как чувство юмора и как деньги. Она либо есть, либо нет. Люди, разделяющие идентичность, они друг друга находят сами. Это самый простой для меня и естественный ответ на этот вопрос. Другой разговор по поводу делового мира, бизнеса и так далее. Вам что фамилии назвать, с кем бы хотелось…? Это второй уровень ответа на такой вопрос? Я вам отвечу промежуточно. Для меня удивительно отрадный факт, что когда начинаешь говорить с деловым миром относительно корпоративности петербургской, на удивление происходит такое знаете…, глаза начинают вращаться как в игровом автомате, работа мысли, и человек понимает. Ему это становится интересно. Петербургская корпоративность. Или, как вот тут присутствует Сергей Алексеевич Евстратов, у которого по-моему то ли крымская идентичность, то ли еще какая, который придумал такое словосочетание – регион как корпорация. Самое смешное, что когда такие вещи начинаешь говорить в Смольном, и когда ты начинаешь говорить на эту тему с деловым миром, ты в ответ ловишь осмысленный, для Смольного это редкий случай, осмысленный, заинтересованный взгляд. Вот это обнадеживает.

Выступления участников

В.И.Шинкунас:  Переходим к выступлениям. Владимир Васильевич Кавторин, пожалуйста!

В.В.Кавторин:  Нет. У меня есть предложение по порядку. Поскольку у нас есть еще розданные тезисы господина Самсонова, которые, как я понимаю, во многом… контр-тезисы по отношению к доводам Тульчинского. Поэтому, может быть выступит господин Самсонов, а потом мы будем уже вместе по порядку идти.

В.И.Шинкунас: Хорошо! Пожалуйста, Геннадий Васильевич!

Г.В.Самсонов: Прежде чем перейти к своим тезисам, я хочу обратить ваше внимание, что среди множества докладов, представленных уже в нашем дискуссионном клубе, я не заметил ни одного, ни одной пары, которые бы совпадали по векторам своим. Все они в разные стороны идут. Но я считаю, что это как раз хорошо. И поэтому, ежели мое выступление будет тоже не в струю, то я думаю, что это будет…

Вы помните, что муравьи тянут добычу в муравейник, все в разные стороны, но тем не менее добыча постепенно приближается к цели. Много говорим мы, куда идти. А мы задавали себе вопрос: зачем нам туда идти, к кому туда идти и с чем туда идти? Вот мы все хотим на Запад, а хочет ли нас Запад такими, какие мы сейчас есть? Чтобы представить себе, какие мы сейчас есть и что такое петербургская общественность, я вам напомню простые данные. Ну, конечно приближенные, но тем не менее они близки к реальности. В Питере 55% инвалидов и пенсионеров, которым на все наплевать, кроме размера пенсии, в Питере 15% бомжей, которые заинтересованы только тем, как выжить, больше ничем не заинтересованы. В Питере 20% детей несовершеннолетнего возраста, которые, конечно, еще не могут принимать активное участие в выборе нашего с вами направления движения. 9%, ну, вот Григорий Львович обозначил их как деловые круги, а я их называю несколько иначе, может быть я и не прав, конечно, это воры, вымогатели и жулики. И только один процент – это мы с вами, товарищи, вот! И должен сказать, что вот сейчас мне только что подсунули информацию, которая подтверждает, что самая активная, может быть самая дееспособная в свое время, часть населения - она вымирает. У нас смертность превышает рождаемость в три раза. Так что если Собчак держал на руках пятимиллионного петербуржца, то сейчас уже наверно тысяч пятьсот уже не хватает до 5 миллионов.

Но я хочу сказать, что один процент дееспособной, или, скажем так, не будем кривить душой, умной части населения Петербурга. Десять тысяч это не так уж и мало на наш город. И ежели мы объединим эти десять тысяч, то конечно мы сможем создать вот ту петербургскую общественность, которая действительно будет отражать, вернее оплачивать, те авансы, которые окружающее население России выдает нашему городу.

Теперь. Вот вы говорили очень много, Григорий Львович, о представительстве Петербурга и этой его ценности, как это у вас тут… , а вот, центр туризма! Вы сюда шли по Машковскому переулку, по Конюшенной площади сегодня или нет? Или вы другим путем добирались?

Реплика Г.Л.Тульчинского:  Именно по Машкову переулку!

Г.В.Самсонов: Да, и вот Конюшенная площадь. Вы видели в каком она состоянии, потому что она как бы находится во дворе Петербурга. А вы прекрасно понимаете, у вас наверно дома есть животные домашние. Ну, все, кто держит животных, меня поймут прекрасно, что кошка выглядит красиво и лоснится, когда она сыта. А если ее не кормить, то она будет и облезлой и все такое прочее. Точно так же человек, деревня и город. Посмотрите на наши деревни, на наших людей, даже которые живут… не бомжей, даже бомжей не будем брать. Все равно эти люди являют собой нечто неудобоваримое. А сытость это социальная проблема, социальный вопрос. И должен быть решен только на уровне местного самоуправления. Вот мы с Григорием тут уже говорим много на эту тему. Местное самоуправление, мол, у нас уже есть. Нету у нас местного самоуправления. И то, что нам навязывают, это не есть местное самоуправление. Местное самоуправление, я еще раз всем привожу пример, когда я знаю своего депутата в лицо, когда он у меня крестит детей. А когда вот я в Пушкине всю жизнь прожил и из 135 кандидатов я только десятерых знакомых по фамилии встретил, только троих знал в лицо, разве это местное самоуправление? Также и везде.

Ну, опять возвращаюсь к предыдущему. Исторические экскурсы, впечатляющие параллели, социально-общественные фантазии – все это хорошо, я имею в виду те доклады, которые мы часто здесь слышим. Это очень хорошо, когда мы готовы сесть в уходящий поезд не спеша, а багаж уже отправлен. А мы же что? У нас вещи не собраны, поезд вот-вот отойдет, а мы все решаем ехать или не ехать. На Запад! Я имею в виду на Запад! Дорогие мои!

Так, теперь я хочу вам напомнить еще раз. Мы все говорим, что у нас нарушаются права человека. Может ли нищая братия сохранять права человека в своей среде?! Нет, не может! Никогда этого не было. Там устанавливается жесткая иерархия как у животных, как в волчьей стае, как в львином прайде, как у гиен, если хотите. И то же самое было во всех европейских государствах, во всех без исключения. И во Франции, и в Германии, и в Англии до тех пор, пока они не решили свои экономические проблемы. А наше государство, я хочу вам сказать, оно не решает свои экономические проблемы. До сих пор. Вот вы посмотрите: Польша. В течение 8 лет после шоковой терапии вышла на нормальный уровень развития, на нормальный уровень. Нет, конечно, она не вошла в число передовых государств, но уже она не берет никаких кредитов и уже развивается самостоятельно. А мы уже десять лет прошло нашей перестройки, даже больше. А мы все еще падаем. Нам все время Черномырдин говорил, что мы уже упали ниже некуда, потом нам и другие премьер министры говорили, при Кириенко мы как треснулись, как будто пробили второе дно.

Я хочу сказать, что по этому поводу… хочу напомнить, как Западная Европа вставала на ноги. План Маршалла. Нам нужен план Маршалла только не со стороны внешних государств, а со стороны своего собственного государства. Пока государство не будет пахать и сеять, народ в этом государстве, мы никогда не станем на ноги.

Еще хочу сказать. Конечно, общаясь с вами кандидатами и профессорами, я постоянно испытываю шестое чувство, вы наверно знаете что это такое, чувство глубокого удовлетворения. Мне очень конечно приятно, но в то же самое время я считаю, что нам нужно пытаться что-то делать конкретное для того, чтобы улучшить ситуацию и внутри нашего государства и для того, чтобы действительно реально приближаться на Запад. И первый шаг, реальный шаг в этом направлении, который можно реализовывать еже сейчас, это закон о социальном мониторинге населения. Я хочу вам напомнить, что в Швеции мониторинг населения ведется с 1616 года. Конечно, там были другие моменты, которые контролировались у населения. Может быть они были не социальные, не медицинские, не страховые, но тем не менее мониторинг ведется. А в Исландии еще раньше. Там без всяких анализов уже могут предсказать какой например у Бори родится ребенок, если у него будет вот такая-то супруга. К примеру я говорю. И я не сомневаюсь, что этот социальный мониторинг так или иначе реализован во всех цивилизованных странах. Ну естественно, этот закон о мониторинге можно реализовать, и вообще сам мониторинг, можно реализовать опять же в рамках местного самоуправления. Если этим будет заниматься министерство, то конечно это будет никакой не мониторинг. И, таким образом, вырисовывается на мой взгляд четыре ступени самоопределения. Это во-первых, самоопределение физического лица. Это вот то, что я вам говорил, и все почему-то вздрагивают от этого слова – ценз, но я предлагаю его заменить словосочетанием социальный мониторинг. Второе, это местное самоуправление, вторая ступень самоопределения. Затем самоопределение субъекта. И наконец самоопределение уже всего государства в целом. Ну и еще раз позвольте повторить, что первые две ступени: социальный мониторинг и местное самоуправление, я считаю мы можем и должны уже начать решать с вами не откладывая.

И хочу сказать, что конечно, когда мы говорим о пути на Запад, необходимо нам все-таки ориентироваться на международное право, позволяющее на основе референдума субъекту менять свою принадлежность при условии общей границы. Я приведу пример. В 1883 году при Бисмарке Германия оттяпала у Дании Шлезвиг-Гольштейн без войны. Только на основании референдума. И подобные случаи были уже у нас. В наше теперешнее время, когда две деревни перешли из Ивановской области в Ярославскую или наоборот. Я точно не помню, но факт этот был. Они провели референдум. Им показалось, что Ивановская область нищая. Перешли в Ярославскую. То есть я хочу сказать, что прецеденты есть, прецеденты есть и поэтому их надо только развивать и закреплять. Ну, собственно, и все! Спасибо за внимание!

В.В.Кавторин: Прежде всего я хочу возразить господину Самсонову в том плане, что он говорит: сначала надо решить экономические проблемы, сначала надо стать богатыми, а потом уже соблюдать права человека и так далее. Абсолютно точно, что в истории все происходило по другому. Понятие о естественном праве, из которого выросли права человека, возникло в нищей Франции. В нищей, где народ… нищие буквально толпами бродили, осаждали города. Но в результате этого осознания, в результате возникновения понятий о праве личности, о правах человека, которые завоевали Европу, из многих потрясений, Европа стала богатой и развитой. Так что наверно надо все-таки начинать с вопросов, и в этом отношении Григорий Львович совершенно прав, надо начинать с культурной идентификации. Ибо всякое вообще действие предполагает некое объединение людей. А людям свойственно объединяться на основе непосредственного ощущения, а еще лучше и понимания, что они вот такие. Они питерцы! Или они москвичи, или они русские, или они французы. Поэтому это действительно очень важно, понять что такое питерцы, что такое санкт-петербургская идентификация. В этом плане все, что говорил Григорий Львович, мне интересно и я в большинстве с этим согласен. Но я бы хотел зайти немножко с другого боку. Все-таки Петербург часть России и нужно посмотреть на то, какую роль он играл как часть России. Вот, в рамках цивилизационной философии истории, это типичный форпост. Причем форпост в обоих смыслах. Есть форпосты, по Тойнби, оборонительные и есть форпосты, сближающие цивилизации. И Петербург играл и ту и другую роль в истории. Если мы начинаем, так сказать, с прародителя, с Александра Невского, то Александр Невский… Новгород под его руководством и петербургская земля играли роль оборонного форпоста. И остановили наступление западной цивилизации. После чего страна стала ощутимо сдвигаться на Восток. Тот же Невский стал дружить с татарами. И страна даже в географическом смысле двинулась на Восток, стали передвигаться ее границы к Востоку. Во времена Петра Петербург - это результат вот такого страстного порыва на Запад. Эта мечта, парадиз, она возникла именно из желания сближения с Западом. Кстати говоря, вот тут Григорий Львович пишет, что за уникальную феерию архитектурных ансамблей город-музей прозвали Северной Пальмирой, но “Северная Пальмира” - впервые это выражение возникло в стихах Боброва, такого странного поэта 18-го века, который прославился больше эпиграммой на себя. Тот самый, который “Бобрус во истину Богов языком пел, из смертных бо его никто не разумел!” Такой темный, почти косноязычный поэт, но с многими очень интересными прорывами в будущее, в стилистике там, - к Апухтину, к Мандельштаму выходы есть. Замечательная по-своему личность. Но когда он писал эти свои стихи, не было еще архитектурных ансамблей и сорока километров каналов не было, и большинства гранитных набережных не было. Это все было только в мечтах, проектах, в некотором идеальном представлении о городе. И вот это идеальное представление - оно в Петербурге, как ни странно, осуществилось. Поэтому Петербург это действительно город прорывов, выбух цивилизации славянской, православной - на Запад. Стремление перенять, сблизиться.

Ленин, о котором здесь упоминалось, в смысле петербургской идентификации, тоже… Большевики перенесли столицу в Москву и страна опять ощутимо стала сдвигаться на Восток. Не столько в географическом, может на сей раз плане, сколько в плане ментальности. Потому что социализм, хоть его и считают западным изобретением, но в нашей оранжировке, в нашем исполнении он стал в гораздо большей степени возрождением крепостного права, чем осуществлением того социализма, учение о котором зародилось на Западе. При советской власти именно Петербург снова стал играть роль оборонного форпоста. И блокада - это может быть вершина, так сказать, его роли как оборонного форпоста. Но непосредственно после войны, после смерти Сталина начинается поиск новых путей на Запад, нового сближения, которое и в демократической революции нашло свое выражение и демократическая эта революция во многом есть результат питерской жизни. Поэтому мне кажется, что у Петербурга на самом деле нет особого выбора между образами различными города. Либо он играет роль форпоста сближения, играет роль западных инноваций для Востока, некого такого региона, в котором осуществляется конвергенция двух цивилизаций, либо он оказывается на задворках новой Восточной империи и все. И вся его культура может пойти прахом. В этом отношении… Вот тут вспомнили о “маленьком человеке” почему-то в связи с пугачевским восстанием и так далее. Бунт толпы вообще не имеет отношения к “маленькому человеку”, к проблеме этого “маленького человека”. Проблема маленького человека, как и другая характерная петербургская литературная ипостась - мечтателя, она возникла именно в Петербурге. Ведь, чтобы почувствовать себя “маленьким человеком”, человек должен почувствовать себя человеком, членом общества. Он должен почувствовать себя личностью, положение которой реальное не соответствует его представлению о самом себе. Вот в чем трагедия маленького человека. В том, что он внутри себя больше, значительнее, чем его роль в реальном обществе. И это могло родиться только на стыке цивилизаций. Мне кажется, что выбор исторического пути для Петербурга чрезвычайно узок. Либо он продолжает играть роль сближения России с Западом и становится городом инноваций в этом смысле, либо он оказывается на задворках империи.

В.А.Николаев: Уважаемые дамы и господа, дело в том, что мне очень, невероятно понравился сегодняшний доклад господина Тульчинского. Он всегда замечательно выступает у нас, но сегодня я просто был в восторге и во многом я с ним согласен, но, к сожалению, в его докладе совершенно за кадром осталась Ленинградская область. Эта огромная, ну, скажем так, страна, которая сопоставима наверно по территории с Францией и где люди тоже себя в достаточной степени идентифицируя связывают себя с Питером. В Ленинградской области называют Петербург столицей. И если говорят слово столица, то имеют в первую очередь в виду Санкт-Петербург. Особенно это прослеживается в дальних районах, таких как Бокситогорск, допустим, Лодейное Поле. Там четко говорят. Если какие-то районы близки к столице, то их проблемы решаются, а вот мы тут на задвоках находимся и поэтому на нас никто не обращает внимания. В связи с этим я бы не стал закладывать в основу петербургской айдентити исключительно имперскость. Ну, безусловно, без этого видимо никуда не деться, от этого, но что касается идентификации себя как петербуржца или как жителя Ленинградской области, наверное не все можно уложить в, так сказать, в наследников, в людей, которые идентифицируют себя как наследники империи и имперской культуры я имею в виду в первую очередь. Потому что в Ленинградской области влияние именно культуры имперской скажем так рассеивается и определенная энтропия идет. Вместо этого существует какая-то другая культура. Вот возьмем Старую Ладогу, старинные церкви Старой Ладоги, или монастыри Лодейнопольского района, крепость в Копорье. Ну, о Выборге я уже не говорю. Там вообще исключительно финская культура в последнее время превалирует. Кроме того, были упомянуты… самоидентификация, что санкт-петербуржцы себя самоидентифицируют как петербуржцы, новгородцы – как новгородцы, москвичи – как москвичи. С этим сложно не согласиться, но безусловно существует некая близость скажем так между петербуржцами и новгородцами. Очень много новгородцев переезжает в Петербург, очень многие петербуржцы, попадая в Новгород, чувствуют себя абсолютно в своей среде, не чуждой. С другой стороны можно противопоставить уже ставшее, просто нявязшее оскоминой в зубах, противопоставление петербуржцев и москвичей. Настолько более различных и противоположных скажем так этносов, если можно так выразиться, субэтносов придумать достаточно сложно. Вот с этой точки зрения тоже интересно наверное было бы это все развить. Кроме того, я еще хотел бы отметить, что упоминается… Григорий Львович упоминал второго отца-основателя Петербурга Александра Невского. Безусловно, это так, но нужно опять же соотнести что закладывается в понятие “исконно русские земли”. Трактовать можно по-разному, я понимаю. Скажем так – эти земли принадлежали Великому Новгороду. С этой точи зрения возможно их так трактовать можно, но когда Новгород попал под железную пяту Москвы и эти земли соответствующим образом отошли под Московию, это уже не были исконно московские земли. Правда в некие времена новгородцы вместе с литовцами с московитами воевали и я так полагаю, что именно это понятие заложено в этот термин.

Теперь я хотел бы очень коротко вернуться, если можно так выразиться, к содокладу господина Самсонова. Он говорил много интересного, но со вторым пунктом я не могу согласиться. Потому что в Петербурге 55% инвалидов и пенсионеров, 15% бомжей, 20% несовершеннолетних, 9% воры. Вымогатели и жулики, а 1% это мы с вами, ну и давайте мы тут так между собой… вот мы-то и есть настоящие петербуржцы – один процент. Я бы не стал так себя идентифицировать. Я лучше самоидентифицирую себя вот с этими 99%. Пусть интеллигенция, которая себя отделяет от остальных петербуржцев, останется там в одном проценте, а я лучше буду вместе с пенсионерами, инвалидами, бомжами, несовершеннолетними и ворами, извините! Пусть они самоидентифицируют себя как петербуржцы. Я чуть позже приведу пример. Просто хотелось бы остановиться… Нет, давайте я уж лучше с примера тогда начну. Дело в том, что сейчас весь город завешен плакатами, их сложно не заметить, “Город устал!”, “Город достоин лучшего!” и так далее. Буквально на днях вскрылось, если читаете газеты, смотрите телевизор, слушаете радио, кто стоит за этими плакатами. Ну, собственно говоря это было понятно. Сначала все это делалось под… Ну, это беда журналистов – “чукча не читатель, чукча писатель”. Сначала это делалось под компанию Матвиенко. А буквально позавчера в отеле “Невский Палас” некая группа, я не помню как она называется, название совершенно не имеет значения, она состоит исключительно из московских “пиарастов”, пиарщиков, они дали совершенно безумную пресс-конференцию, оперируя нечеловеческими словами, такими как, брэнд, криэйтор и так далее, и объяснили, что они к выборам не имеют никакого отношения, а вот они такой вот брэнд в Санкт-Петербурге продвигают и вот значит как это замечательно получается. Дело в том, что то, что эти плакаты являются просто оскорблением и пощечиной любому петербуржцу я думаю говорить не надо. И интересна была реакция собравшихся журналистов. А дело в том, что там присутствовали представители очень разных изданий, диаметрально противоположных. Это были и “Санкт-Петербургские ведомости”, и господин Коцюбинский был, который часто тут появлялся, были представлены и оппозиционные издания, и прогубернаторские, и скажем так независимые. В том числе были петербургские корреспонденты московских изданий. Но все они были петербуржцы и все они самоидентифицировали себя как петербуржцы и они устроили натуральную обструкцию тем, кто давал пресс-конференцию, до такой степени, что вечером в редакциях раздавались звонки из ведомства Кириенко с настоятельной просьбой не освещать это мероприятие. Настолько это было понятно, что оно с треском провалилось. К счастью, естественно, мало кто послушал конечно Кириенко, ну а телефонные звонки характеризуют его как большого демократа. Но я немножко отвлекся.

К вопросу о самоидентификации. Значит, эти люди независимо от, я имею в виду собравшихся журналистов, ну это могли быть не журналисты. Могли быть пенсионеры, это могли быть мы с вами. Они естественным образом независимо от политических взглядов, независимо от социального статуса, кто-то был богаче, кто-то беднее, все они считали себя петербуржцами. И я думаю, что действительно петербуржцы это не социальное явление. Поэтому нельзя отделять инвалидов и пенсионеров, бомжей и несовершеннолетних от петербуржцев. Нет! Все петербуржцы! И опять же вернувшись к содокладу господина Самсонова, я бы хотел остановиться на двенадцатом пункте. Три подпункта этого двенадцатого пункта мне очень нравятся. Особенно третий. Я бы например для Петербурга ничего иного и не желал, как уже упомянутый план Маршалла, который бы продвигала Западная Европа, а не то государство, в котором мы проживаем. Спасибо за внимание!

К.Б.Ульяночкин: У меня маленькое такое замечание насчет связи, никто не говорил, насчет связи экономики и культуры. К сожалению в нашем обществе сложилось такое мнение, что туризм - это так что-то третье там. Сила эта не определяющая и так далее. Хочется определить опять же противопоставление Москвы и Запада. Это все проявляется на нашем регионе и все связано с деньгами. Я скажу так. Что сейчас из Питера ушло полтора миллиарда долларов за счет так называемых водка-туристов. Все знают этот анекдот про пьяного финна в Эрмитаже, не будет сказано плохо про моих родственников. В чем дело?! Допустим, введена пошлина. Вот недавно проскочил сюжет про Выборг. Ввели 600 марок за переход. А до этого ввели 150 марок. И еще добавим: сюда, значит, на “Финнорде” еще 150 марок проезд в одну сторону и 150 обратно. 500 марок, чтобы приехать в Эрмитаж финну. В то же время 40 марок это на два дня поездка в Таллинн. Та же водка значит наша и те же девицы. Которые здесь уже не работают. Кроме вот этих пьяных водка-туристов те, кто работает на этих паромных линиях, говорят о том, что все пароходы пропахли сыром. То есть финны, как раньше мы ездили в Эстонию скупали продукты, дешевое пиво, водку, скупали трикотаж. Государственные предприятия Эстонии работают в четыре смены, в четыре смены. Они пашут, они не могут насытить финский рынок. Это говорят свидетели. Очевидцы. Получающие хорошую, стабильную зарплату на государственных предприятиях. Что у нас в Питере будет? Либо мы снова будем ковать оружие для всей страны. Опять мы будем работать на наши спальные районы. Эти районы, и мы себе это прекрасно представляем, эти районы возникли в период так называемой индустриализации Питера, когда масса людей со всей страны сюда нагонялась на так называемые стройки века и так далее. Все было сделано под оборонные предприятия. Низкий, ручной, неквалифицированный труд. Либо мы повернемся лицом к Европе и будем как говорится предлагать свои ценности. Ну вот, посмотрите на это прекрасное здание. Один проход группы туристов принесет сто-двести тысяч долларов за год. Это легко посчитать. Тот же несчастный Эрмитаж, который сейчас Москва давит, зарабатывает, не имея, как говорится, никаких возможностей, 20 миллионов долларов только сам. Ему не хватает денег на развитие, на освоение новых площадей, Главного штаба и так далее. Если деньги попадут в культуру, то жители спальных районов, уж насколько они неграмотны, насколько они там далеки от Питера, они поневоле сюда потянутся. Дети будут получать рабочие места. Гиды переводчики, маляры, штукатуры и так далее. В то же время вот такое противостояние происходит очень остро по Эрмитажу. Пиотровский человек очень деликатный. Он не говорит. В Эрмитаже есть уникальные реставрационные мастерские.. Благодаря нашей нищете мы все делаем сами от краски до замазки, вручную растираем и все. Таких технологий в мире нет. Приходят заказы допустим на реставрацию мебели для английской королевы. Но есть фирмы, готовые подсуетиться, немецкие и так далее. Что они делают? Они москвичам проплачивают взятки. Все! В результате пошло давление на Эрмитаж, чтобы задушить, загасить и так далее. То есть это хорошо московским чиновникам и так далее. Введение всяких таможенных ограничений и все. В результате наш регион превращается из развивающегося в регион с протянутой рукой. Вот коротко все!

Г.А.Иванов: Я бы хотел коротко остановиться на очень важной, мне кажется, Григорий Львович недостаточно вами освещенной теме: “Санкт-Петербург - как транслятор идей гражданской свободы”. Наверно, эта тема тоже имеет право на то, чтобы хотя бы коротко ее затронуть и обсудить. Мне кажется декабрь 25-го года, февраль именно 17-го года, когда тот безудержный праздник свободы, о котором говорили западники сороковых годов, кружки Грановского, Огарев, Герцен. Ну. Можно перечислять, я думаю… И в какой-то степени вот уже мы, современники того времени, это конец 80-х – 91-й год, когда безусловно можно сказать тоже о каком-то праздничном настроении выхода из той темницы, в которую мы все были погружены. Я очень внимательно смотрел и читал… и мне вспомнилась ваша, Владимир Васильевич, публикация в журнале “Нева”: “Русский страх”. Просто у меня какая-то ассоциация пошла, что действительно Санкт-Петербург был в определенной степени вот таким транслятором и страха на Россию. Имперское начало - оно прежде всего использует страх. Причем и в бессознательном каждого из нас и народа. И хотелось бы как раз как-то в будущем все-таки от имперской ностальгии к новому образу… В новом образе конечно нашего города увидеть прежде всего доминирование идей гражданской свободы, которые в нашем городе именно и рождались. Но к сожалению сейчас, вот вы очень, так сказать, иронично заметили, что иногда проблеск разума и в Смольном встречается. Но, к сожалению, только проблеск. Хотелось бы, чтобы это встречалось постоянно.

Ну и очень коротко по поводу афиш “Город устал!” Я-то считаю, если отвлечься от каких-то пиаровских разработок, это очень верный и правильно найденный ход. Надо отдать должное этим людям, которые в силу своих интересов, но они почувствовали настроение в городе. Город действительно очень устал. На петроградской стороне, где я сейчас работаю… могу сказать, что город физически разрушается, просто разрушается.. Я касаюсь сейчас того, что каждый месяц по Петроградскому району, вот по данным районного жилищного агентства где-то 30-40 квартир переводятся в аварийные. Наряду с этим я хочу поддержать вот именно идею, у вас в конце это есть, что только трансляция нашим городом идей гражданской свободы, традиционно которые были в нашем городе, и мы на Россию… Мне кажется, что только это сможет вывести и Санкт-Петербург, и в конечном счете гибнущую Россию в круг цивилизованных государств.

А.Ю.Патиев: Уважаемые дамы и господа, друзья и коллеги! Я глубоко благодарен Владиславу Иосифовичу Шинкунасу, который все это начал, я глубоко благодарен Сергею Александровичу Четвертакову, который с моей точки зрения, на прошлом заседании первым мягко говоря разрешил нам свободно… и во многом спровоцировал выступление Григория Львовича. И я глубоко благодарен Григорию Львовичу за его доклад. Потому что с моей точки зрения этот доклад невероятно концептуальный. Несмотря на то, что тема нашего семинара посвящена регионально политике Северо-Запада, я думаю. что из этого доклада это вытечет совершенно естественно. Когда я его прочел, мне захотелось вообще говорить на самом деле практически по каждой фразе, потому что он очень емкий, но когда я его дочитал до конца, мне захотелось совершенно другого. Мне захотелось пригласить на это заседание глубокоуважаемых мной людей. И я это сделал. К сожалению, их здесь нет. Мной был приглашен Михаил Михайлович Молоствов, он правда отсутствует из-за того, что перенес две тяжелейшие операции. Мной был приглашен господин Гиренко Николай Михайлович, бывший директор Музея Петра Великого. Мной были приглашены три профессора Геологического факультета, который я заканчивал. К сожалению, я не знаю по какой причине отсутствует Сергей Сергеевич Шульц, профессор Геологического факультета, сын академика Шульца, автора концепции теории плит, которая вошла на самом деле во всю мировую науку геологическую. Их отсутствие заставило меня вспомнить, что я тоже кое-чему учился в этом нашем Санкт-Петербургском, Ленинградском, университете.. По образованию я ядерный геофизик. Заканчивал Ленинградский университет. И поэтому я бы тут отметил то, что я знаю точно, исходя из своей специальности. На лекции нам читали такой факт интересный из развития радиоактивных месторождений в мире. В Индии есть месторождение тория, рассыпное, у которого фон превышает, насколько я себе представляю, в тысячу раз обыкновенный фон, который есть радиоактивный по Земле. Там живет племя. И оно спокойно живет в этих условиях. Я не помню какой фон был в Чернобыле, но где-то близок. Опять же на тех же самых лекциях мне читали, что грэйт рапаки, которыми уложен весь Петербург, а также весь Северо-Запад, это на самом деле торие- и ураносодержащие… радиоактивность содержащие породы. Фон у нас на набережных превышает обыкновенный в два, в три, в пять раз. После Хиросимы, когда сюда приезжали японские туристы, которые ходили со счетчиками Гейгера, они просто боялись выходить на набережные из гостиниц. Потому что сразу начинал трещать счетчик. Я очень жалею, что здесь не присутствует Сергей Сергеевич Шульц, потому что он мне передавал по телефону тезисы того, что он хотел сказать. И это именно то, о чем я говорю. Петербург находится в зоне геологического разлома. Плюс к этому еще повышенный радиоактивный фон. Именно это является причиной, мягко говоря, не только города Санкт-Петербурга, но и некого древнего города шведского, может быть коллега меня просветит, который был создан здесь еще 700 лет назад. Именно это создало здесь первую столицу России, Старую Ладогу. И именно это, в математике, насколько я себе представляю, это называется точкой экстремума. Точка максимального напряжения, которое разрешается в самых различных формах. Поэтому я дают ответ на тот вопрос, который я задал Григорию Львовичу по поводу герба. Глубочайшая по-моему вещь, которая требует развития, это дуализм. Двойственная природа Петербурга. Положительная и отрицательная. Как парадиз, так и криминальная столица. Это абсолютно точно. Так вот, у Петра два ключа, с моей точки зрения, я не знаком с литературой, может культурологи меня поправят, по причине того, что Петр держит ключи от рая и от ада. Вот в таком городе мы и живем! И рай и ад одновременно! Поэтому, испытывая глубочайшее уважение к Григорию Львовичу, от вашего имени, я надеюсь, и от себя лично я хотел бы в честь этого доклада сделать небольшой подарок!

А.Ю.Патиев вручает Г.Л.Тульчинскому флаг с гербом Санкт-Петербурга. Аплодисменты!

А.Ю.Патиев: Это мой личный!

В.И.Шинкунас:  Так, пожалуйста, господин Захаров!

В.К.Захаров: Я постараюсь очень кратко. Значит, на мой взгляд Григорий Львович сделал принципиальной важности доклад и сообщение. И оно тем более уместно, что проблема самоидентификации возникает в период социальных разломов, одним из которых была Октябрьская революция, а другой вот мы сейчас переживаем. И без самоидентификации, без понимания, осознания того, что мы представляем, мы не можем осознанно идти куда-то вперед. Если я правильно понял ответ на мой вопрос Григория Львовича, я с ним не могу согласиться, так как для меня принципиальной важности вопрос, а что все-таки делать. Ответ – надо начинать с самоидентификации, Григорий Львович дал. В этом отношении что такое Петербург и как на мой взгляд его можно самоидентифицировать или просто идентифицировать.

Петербург это центр, средоточие, по-видимому, в относительно большей степени, чем другие города мира, мировой общечеловеческой культуры. Характеристику Петербурга, как центра мировой общечеловеческой культуры, Григорий Львович дал и я не буду затрагивать. Просто я еще дам определение культуры, как я ее понимаю Культура – это знания, навыки, накопленные человечеством и способствующие его выживанию и развитию. И основным признаком культуры является ее нацеленность на общечеловеческие интересы и ценности. И соответственно вот если мы, наши стратегические планы, я имею в виду, скажем, Стратегический план развития Петербурга, строили бы исходя из концепции приоритета культуры в самом широком и глубоком смысле, а не экономики или хозяйства, на что сегодня делается акцент, у нас бы тех проблем, которые есть, на мой взгляд не было. И в этом отношении Петербург, его роль, на мой взгляд, исключительна. Это действительно культурная столица. И не только России, а и всего мира. Во всяком случае вот перечисляемые города, Рим, Священная Римская империя и так далее, Париж, Лондон, ну, возьмите американские города, я не вижу других городов, которые могли бы претендовать на это в большей степени, чем Петербург. Спасибо!

В.В.Селиванов: Я хотел бы сказать первое, что мне конечно кажется самым интересным в докладе, который мы прослушали, это та боль за неосуществленную самоидентификацию Петербурга, которую мы сегодня в общем-то фиксируем в нашей дискуссии. Потому что из самой дискуссии видно, что проблема существует, но проблема нерешенная висит у нас в воздухе. Второе – это постановка проблемы и концентрация на ней внимания я считаю, что это очень важный и позитивный момент в докладе. Сделана попытка, предложение какое-то такой вот идентификации, самоидентификации Петербурга, попытка показать его специфику, его своеобразие. Попытка обратить внимание на все те черты, которые, в данном случае докладчику, видны как черты своеобразия Петербурга. И думаю, что это тоже очень интересно и важно. И третий момент, то, что докладчик видит в этих моментах, во всех тех характеристиках, которые он дал, возможность не только осознать эти черты, но и как бы увидеть практическую ценность этого момента, момента осознания. Потому что, осознав эти черты, можно их как бы не то что внедрять, но… Но как-то их реализовывать? Следить за тем, чтобы Петербург оставался Петербургом, чтобы он свои внутренние потенциалы, которые у него есть, развивал, чтобы свои ресурсы он реализовывал, а не растрачивал или не замечал. Потому что его специфические черты это его специфические ресурсы, которыми он может отличаться от других городов и которые дают ценность того, что Петербург может предлагать России и всему миру. Мне кажется, что вот эти аспекты самое ценное, что было в докладе. И я полностью тут поддерживаю докладчика.

Другой вопрос, что проблема все-таки и сегодня нами здесь не решена. Я думаю, что это проблема, требующая исследования, обсуждения и разных вариантов, разных вариантов решения может быть. И думаю, что здесь полезно было бы и уход в историю и может быть более основательный уход в историю, в корни Петербурга, в специфику Петербурга. Может быть в какой-то степени в замыслы Петра и в те искажения, которые потом приобрело развитие Петербурга в отношении к Петру, и не состоявшиеся в какой-то степени его замыслы и так далее. То есть посмотреть все то, что Петербург делал. В чем мне бы хотелось пополемизировать, но я полемизировать не буду, потому что это тоже специальный вопрос. И надо полемизировать не походя и между делом, а полемизировать и ставить какие-то проблемы, снова их обсуждать.

Пополемизировать мне бы хотелось по ряду вопросов. Во-первых, потому что мне кажется все-таки, что конечно Петербург не западный город. При всей его, так сказать, полиэтничности. Тут конечно и Англия, и Франция, и Германия, и так далее. Вообще Россия - это энциклопедия мировой культуры. Вся Россия целиком. Тут есть все. Любой вариант культуры, который существует в мире, в той или иной степени представлен в России и в какой-то степени представлен в Петербурге. И поэтому в этом смысле Петербург – Россия. Петербург столь же энциклопедичен как Россия по своей природе. Но Петербург как энциклопедия - это русская энциклопедия, понимаете! Это русское понимание всех тех явлений культуры, которые Петербург усваивает, воспринимая из окружающего мира. Поэтому синтез, который возникает в Петербурге, не носит западноевропейский характер. Он носит характер сугубо российский. Так же точно как Эрмитаж не является музеем западноевропейским. Он является российским взглядом на западноевропейскую культуру и выявлением тех ценностей в западноевропейской культуре, которые имеют значимость для России, и которые России представляют Запад как бы в российском видении, в российском видении, в российском прочтении этого Запада.

Поэтому думаю, не совсем точно отделять Петербург и рассматривать его как островок европейской культуры и отделять его от России. Я думаю, что отделять Петербург от России не следует, а более бы правильно было осознать Петербург как часть России, осмыслить его и понять как себя Россия выразила через Петербург.

И еще один момент. Вот мы говорили о маленьких людях и так далее. Я не хочу сейчас вдаваться в дискуссию о том, кто там маленьких людей показывал. Я хотел обратить внимание на другое. Ведь если посмотреть нашу литературу петербургскую, то фактически петербургская литература делалась не петербуржцами коренными, а делалась россиянами, которые приехали со всей России сюда. Они испытали влияние петербургской культуры, но выразили тот опыт, который в целом они накопили. Они соединили опыт Петербурга и опыт России. И поэтому они тоже в какой-то степени явились продуктами не столько Петербурга, а и России. А Петербург как всегда концентрировал, как всегда синтезировал этот опыт. Как всегда создавал некий, я бы сказал особый, мир, который выражал в какой-то степени Россию, но не ту деревенскую Россию, которую сегодня мы можем видеть, когда бродим по Сибири, по Дальнему Востоку, по Центральной, Северной Европе, в разных городах, не буду называть их, 80% Россия такова. А он выражал Россию в каком-то я бы сказал таком ключе самоосмысления, самоидентификации. Поэтому здесь мне кажется происходило не только осмысление самого себя в Петербурге, а и Петербург, особенно в 19-м веке, работал над осмыслением России через себя. И может быть в этом тоже его особая ценность и значимость, что именно в Петербурге происходило осмысление России со стремлением понять, что такое Россия. И не только городская проблематика здесь была, но тот же Гаршин и другие писатели говорили… Толстой может быть не петербургский писатель, но говорили не только о Петербурге, о городе, не замыкались в себе, это тоже специфика города, что он не замыкался в себе, не обособлялся. Не ограничивался, а он впитывал в себя разные темы. В том числе и темы деревни, темы деревенские. Ну, хотя бы взять того же Радищева. Я думаю, что здесь поставлено очень много интересных проблем, над которыми следует думать, решать и дискутировать, продолжать дискуссию. Самое главное, что они поставлены. И поставлены очень важные и серьезные для Петербурга проблемы. Проблемы понимания того, кто мы есть, что мы такое!

Г.Л.Тульчинский. Заключительное выступление.

Я постараюсь быть кратким, потому что караул устал и просит разойтись. Поэтому значит… постараюсь покороче.

Начну все-таки с реплики, которая прозвучала дважды относительно того что делать. Ну, познаем себя, с собой разберемся и что же с этим делать? Конечно, можно вспомнить Гете в переводе Пастернака:

“Познай себя!

Какое счастье в том?

Познаешь, а куда бежать потом?”

Вот я бы взял это эпиграфом к своему ответу в том смысле, что я бы отсюда бежать никуда не хотел… , познав себя. И в этой связи ответ на те реплики, которые прозвучали от коллеги Самсонова. Я с ним полностью согласен в исходной позиции. Я отнюдь не говорил о том что делать и куда идти. Я давно на эту тему говорил, что вот метафора города, там “мост на Запад” или там “окно в Европу”… Я не хочу жить в окне! Я не хочу жить на мосту! В окне дует, по мосту люди ходят. Я хочу жить в этом городе. Если кто-то хочет, пусть в этот город приезжает. Я тоже буду куда-то ездить. Но я хотел бы жить в этом городе. Исходный тезис для меня очень приемлемый. Мне – не куда идти, а вот кому идти. Кто куда-то собирается идти и с чем? Но сначала надо разобраться конечно с этим. И реплика по Поводу Польши, очень характерная. Польша каким-то образом в результате шоковой терапии смогла проделать за более короткий срок путь к экономическому росту в отличие от нас, которые немножко раньше начали, но прошли путь диаметрально противоположный по вектору. Можно в этой связи Билла Гейтса вспомнить, который начинал тоже в 84-ом году с ноля, а теперь имеет имущество, которое вдвое превышает бюджет России. Я знаю, что бюджет это не наше имущество, это не вся ликвидность наша, но по крайней мере мы все-таки проделали очень любопытный путь. Но Польша - это для меня, пожалуй, один из самых ярких примеров роли идентичности. Это когда коммунисты смогли сесть за один стол с Солидарностью в присутствии костела, вы помните “круглый стол”. В конечном счете их объединяло то, что “мы поляки”. Нам, несмотря на все противоположные взгляды, есть о чем поговорить вместе. И в результате все кончилось тем, что Квасневский вручал орден Валенсе. А Валенса как-то все-таки понимал роль и необходимость… вот ту роль, которую сыграл Ярузельский в Польше. Потому что их объединяло что-то. В отличие от нас, у которых элиты грызутся и перегрызают горло и мочат друг друга. Поэтому я и говорю про петербургский идентитет. Хотя бы разобраться с локалитетом, а вот с Россией как-то я бы вот не хотел. Мы еще до такого разговора не дозрели. Поэтому Польша поднялась не на шоковой терапии. Польша поднялась на идентитете – что они в одной лодке, кто бы они ни были – Солидарность, церковь и коммунисты. Коммунисты там понимали, что они прежде всего поляки. И Ярузельский в том числе, если кто внимательно следил за польской историей новейшей. Это относительно соотношения экономики и идентичности.

Относительно значит мониторинга… , тоже как бы необходимость мониторинга это очень важно знать. Мониторинг как-то был у нас. Мы с коллегой тут шутили по этому поводу. Он и сейчас есть. В каждой парадной есть осведомитель и мониторинг осуществляется. Представитель той корпоративности, который этот мониторинг осуществляет, он у власти. Ну, будем надеяться, что мониторинг нам в этом плане как-то поможет.

Что касается форпоста, о котором коллега Кавторин говорил. Форпост это конечно славная какая-то роль, но это примерно то же, что “окно”, “мост” и так далее, но слава Богу хоть не блок-пост. (Аплодисменты). Слава Богу, что не это! На блок-посту совсем нехорошо! Что касается области. У меня в области давно уже стоит дом. Деревня, в которой вепсы живут. Мы там грибы не ищем, мы их собираем. И давно уже решили, что если что-то произойдет в Питере, мы взрываем мост через Пашу и объявляем такую вот Вепско-Еврейскую Демократическую Республику (Смех в зале). Потому что глава местной власти, местного самоуправления некий Лейкинд. Я к тому, что тема области для меня очень близка и очень конкретна, да. лично трогает, но обращаю ваше внимание коллеги, что жители области упорно называют город Ленинградом. Если они куда-то едут, они из области едут в город они едут в Ленинград! То есть у них и отношение к этому городу такое советское. Это еще один сюжет к тому, что Ленин все-таки есть, Ленин с нами. Они не видят этот город как Петербург. А в то же время Новгород и Псков, и Ладога – да это удивительно это все-таки ганзейство и Северо-Запад. Они как-то всегда были как кость в горле у московитов, скажем так, у москалей, как сказал бы тот коллега из Львова, которого мы изучали на каком-то из семинаров. И вот сюжет, который прозвучал неоднократно, и на который хотелось бы еще раз обратить внимание. Это то, о чем говорил коллега Селиванов, совершенно верно. Питер и Россия это вообще такая тема глубокая. Прозвучал тут западный сюжет прежде всего, что мы сидели в основном представители семинара “West-West” и Принц Уэльский он все-таки на Западе находится и как-то вот то, что Питер действительно такой все-таки европейский город в архипелаге Россия - но в архипелаге Россия! С Питером связана очень болезненная тема для российской культуры и вообще для перспектив российского общества. Мы до сих пор живем в обществе с расколотой культурой. Таких обществ не так много. То, о чем говорил Бердяев. В России так и не совершился брак между народом и властью. Таких обществ до сих пор сохранилось не очень много. Это Мексика, Турция, Алжир. Когда у народа, у низовых членов этого общества, одна идентити, а у элиты другая. Российская культура, а я ее квалифицирую как расколотую почему? Потому что российская элита идентифицировала себя с Европой, народ себя с Европой идентифицировал мало. Поэтому элита всегда смотрела, и экспансия элиты всегда была на Запад. Элиту всегда тянуло в культурном, в экономическом, в военном плане… она ввязывалась в европейские какие-то конфликты, всегда туда лезла, в Европу. Элита! А народ тем временем совершал экспансию на Восток. И Россия получила империю, которая охватила одну шестую часть суши. И была одна из самых дешевых и экономически эффективных империй. Она не вела колониальных войн. Кроме одной. Которую ведет до сих пор. “Моча”, благодаря вот нашему этому лидеру, “животных” на Кавказе. Потому что там по Кавказу еще животные бегают. Так вот я к тому, что Россия осуществила колонизацию. За счет чего? За счет того, что наиболее здоровая часть русского этноса бежала от этой власти на Кубань, за Кубань, на Урал, за Урал, через Сибирь, через Берингов пролив. И куда бы русский человек ни приходил, он оказывался солдатом империи и в результате эта экспансия таким образом осуществилась.

Это болезненный сюжет, но Питер, Питер в судьбе России все-таки играет такую вот, ведет европейскую тему. В общероссийской культуре и в общероссийской истории. Хотя я согласен. Прозвучала очень важная тема относительно представленности в этой имперски собирательной культуре культур, культуре вообще, которая характерна для России, как для Российской империи, не русская, а российская культура, в которой Пушкин, Чайковский, великий художник Айвазян. Кто был в картинной галерее, в главном здании на центральной площади Еревана, тот знает, целый зал посвящен великому армянскому художнику-маринисту Айвазяну. Я к тому, что вот российская культура она такая. И Питер в этом плане является наиболее полным, чистым таким знаете, адекватным выражением вот этой самой культуры культур, выражением этого позитивного имперского начала. Вот это нужно как-то понять и осознать. Европейскость при этом играет очень серьезную и видимо доминирующую роль в этой культуре культур. Хотя в ней представлены и восточные сюжеты. Я согласен, что это серьезная тема для отдельного, внятного какого-то разговора. А так, огромное спасибо всем за внимание и как-то даже серьезное концептуальное спасибо!

А.Ю.Патиев: У меня предложение! Первое предложение у меня. Во-первых, несмотря на то, что все это будет опубликовано в Интернете, распечатать материалы дискуссии, а также доклад и направит в Москву лично Владимиру Владимировичу Путину. Это достаточно серьезно! (Шум в зале). Считаю, что Владимир Владимирович прочтет эти материалы и они будут не бесполезны. Это первое. Второе предложение. Вот тут у нас сидят представители журнала “Нева”, можно поработать с журналом “Звезда”, газетой “Петербургский Час пик” и опубликовать тексты Григория Львовича как материалы для дискуссии. Чтобы в этом могли принять участие те, кто отсутствовал на этом заседании. Спасибо.

В.В.Селиванов (Заключительное выступление).

Я думаю, что мы сегодня не нарушили традиции нашей секции, потому что вопрос о специфике Петербурга, петербуржце у нас стоит не первый раз. У нас уже было несколько докладов на эту тему. И были попытки сопоставлять и сравнивать одни и те же явления в Москве и в Ленинграде, в Петербурге. Как они выглядят по-разному. Как по-разному понимают одни и те же вещи иногда и так далее. Поэтому я думаю, что здесь мы сегодня присутствовали в работе своеобразной лаборатории по осознанию, осмыслению того, что есть Петербург, каковы его ресурсы, каков его резерв. И думаю, что эта работа показала, что у нее еще есть большие перспективы. Я думаю, что вопрос о том, чтобы в журнале открыть дискуссию по поводу доклада и доклад опубликовать по-моему интересное предложение. Там могло бы быть много интересных выступлений в ходе дискуссии в журнале. И по крайней мере, журнал журналом, там редколлегия решает, а мы можем по-другому решить вопрос. Продолжить эти разговоры дальше и может быть более эффективно – пересечь коллектив вашего клуба с нашей секцией и с нашей Ассоциацией “Диалог культур”, где у нас есть секция “Традиции культуры Санкт-Петербурга”, на которой присутствуют и участвуют авторы работ, посвященных Петербургу, в городе. И тем более, что у нас будет… вероятно вот сейчас начал выходить наш журнал Ассоциации “Диалог культур” вместе с Домом ученых. И там у нас будет специальный номер раз в год выходить, он сейчас готовится, в работе, там часть работ уже представлена. Это будет специально журнал посвящен традиции культуры Санкт-Петербурга, который тоже будет вносить лепту в это общее дело. Я думаю что то, что такие секции существуют, такие общества существуют, журнал вот собираемся выпускать это говорит о том, насколько актуально, насколько остра тема. Насколько она созрела и назрела для нас, для нашего понимания. Конечно, проблема Петербург и Россия тоже очень серьезная тема, которую тоже нужно осмыслить. Я думаю, что это осмысление не просто упражнение теоретиков, упражнение интеллектуалов, а я думаю, что это вопрос касающийся глубоко и экономики Санкт-Петербурга и петербургского стиля в жизни, и касается это того, что ждут от Петербурга в рамках России и мира как именно петербургский я бы сказал продукт, и интеллектуальный, и может быть не только интеллектуальный, а более широко понимаемый. И поэтому я сегодня с большим удовольствием присутствовал на этом заседании. Рад, что у нас сегодня были такие интересные разговоры в рамках вот нашей секции совместного заседания. Думаю, что совместные заседания было бы полезным продолжить, если клуб не возражает в этом отношении и поблагодарить всех за сегодняшний интересный разговор. И конечно поблагодарить докладчика за прекрасный интересный, задорный, заводящий доклад, в котором поставил много проблем и заставил нас думать. Это самое главное наверно, что он заставляет нас думать и искать решения. Спасибо!

В.И.Шинкунас: Спасибо Валерий Владимирович. Я хочу сказать, что мы тоже надеемся на то, что мы в этом зале собираемся не последний раз, и естественно хочу надеяться, что у нашего сотрудничества будет продолжение. Как это ни странно, но в нашем заседании появился раздел “Разное”. Это “разное” на полторы минуты. У нас здесь присутствует представитель из Крыма, который попросил слова.

С.А.Евстратов: Коллеги, в свое время было сказано о том, что “Гэть торгующих из храма!” Данный тезис он по всей видимости означал, что есть торговля, есть промышленность, но есть и храм. Вот может быть любопытно будет услышать, хотя наверно для вас это не секрет, что в провинциальном сознании Санкт-Петербург до сих пор, несмотря на все разрушающиеся процессы, является одним из вот таких овеществленных, олицетворенных идеалов чего-то хорошего и идеального. Никто никогда, практически никто никогда никаких плохих слов в адрес Петербурга не говорил. И до сих пор в сознании народных масс в провинции этот город ассоциируется с чем-то хорошим, добрым и таким вот фундаментально вечным. Не наверно другого города в мире, с которым идут такие позитивные ассоциации у нас в стране. Это я считаю важнейший момент. Ну, а отсюда какое может быть практическое следствие?! Развивая тезис Григория Львовича о том, что Петербург источник инноваций, по всей видимости нужно просто пожелать, чтобы Петербург продолжал оставаться основным, главным на сегодняшнем этапе в России, в СССР, в СНГ, как угодно можно называть, источником позитивных инноваций. То есть инноваций не носящих вот тот самый московский энтропийный характер, взять устроить реформы и так далее, и так далее. Наоборот, каких-то цивилизованных, культурных инноваций, которые взвешены, и тогда это будет с благодарностью воспринято. А в провинции кстати этого и ждут на самом деле. Очень, очень ждут!

И последнее сообщение. В Керчи ожидается празднование 2600-летия города. Там запланирована конференция осенью этого года. Поэтому приглашаем всех питерцев, кто может посетить Керчь, а материалы скоро будут доставлены. Это мероприятие состоится по-моему в середине сентября. Там в это время хорошая погода, вино крымское по-прежнему вкусное, пансионаты в Керчи самые дешевые в Крыму. Ну там еще какие-то возможности появятся. Скоро Исполком Керченский пришлет более детальные материалы. Спасибо.

В.И.Шинкунас. И вам спасибо!